— Да, теперь все, — подтвердил Фолкет.
— Тогда садитесь на место, — велел судья и объявил: — В качестве второго обвинителя вызывается Эйнар Дэвойр, регир Дома Осеннего ветра.
Фолкет пошел на свое место, а Дэвойр медленно встал и не спешил выйти из-за стойки.
— Ну, же, Дэвойр выходите на середину зала, — поторопил его судья.
Дэвойр как будто нехотя вышел все же на середину зала и встал там, где до этого был Фолкет.
— Что же вы молчите, регир Дэвойр? — спросил один из судей. — Или вам нечего сказать? Вы же тоже обвиняете Ясмину Клартэ в преднамеренном убийстве Едвиги Фолкет?
Дэвиер бросил короткий взгляд на испуганную, сникшую Ясмину и не совсем уверенно ответил:
— Я не считаю, что Ясмина убила преднамеренно, не думаю, что она на это способна. Но в тоже время не отрицаю — она виновата в смерти моей невесты.
— Значит, вы тоже обвиняете Ясмину Клартэ в убийстве Едвиги Фолкет? — настаивал судья.
— Это трагическое стечение обстоятельств, невероятная глупость избалованной девочки, которая…
— Ну, почему вы замолчали? — опять Дэвойра подстегнул все тот же судья, что препирался с Амьером. — Вероятно, вы хотели сказать — которая привыкла получать все, что пожелает, а вы ей вдруг не достались?
Амьер уже вскинулся, чтобы возразить, но это сделал сам Дэвойр.
— Не надо придумывать за меня то, что я собирался сказать, — неожиданно твердо сказал он. — Суд волеронов славен тем, что беспристрастен и справедлив, так что, будьте так любезны, не навязывайте мне чужих мыслей и слов.
— Ай да Дэвойр, — восхитился шепотом Амьер, — не ожидал, право слово, не ожидал.
— Вы смеете делать замечание мне? — угрожающе произнес судья.
— Продолжайте, регир Дэвойр, — вмешался другой судья, — что вы там хотели сказать нам. Мы выслушаем вас беспристрастно, и никто вам ничего навязывать не будет. Так ведь, уважаемый судья? — обратился он к тому, кто говорил до него.
— Так, — процедил сквозь зубы тот.
— С вашего разрешения, уважаемые судьи, я продолжу, — начал говорить Дэвойр. — Я внимательно слушал Фолкета. Он потерял сестру. Но я тоже пострадавший, у меня погибла невеста, которую я люблю… любил. Но все же… я знаю Ясмину лучше, чем Фолкет. И я не верю, что она убила преднамеренно. Она не знала о болезни Едвиги, да даже я не знал об этом, хотя мне Фолкет должен был сообщить. Ну да что об этом говорить… Едвиги нет… А губить Ясмину я не хочу, несмотря на то, что она лишила меня любимой невесты, а Фолкета единственной сестры. Я не знаю, почему Ясмина налила настойку ландыша в чашку Едвиги, вернее, как она думала, слабительного. Возможно, из-за какой-то личной неприязни, или это было желание жестоко подшутить над девушкой, которая так отличается от волеронок. Но, я уверен, убивать Едвигу она не хотела. Ясмина еще ребенок, и как все дети не осознавала последствий своего поступка. Но детей наказывают за шалости, и Ясмина должна ответить. Но я прошу суд не поступать с ней жестоко. Едвигу уже не вернуть, а… Ясмина так юна… ей еще жить и жить, у нее все впереди. И я, надеюсь, она раскаивается в совершенном, и вина за это будет ее грызть и не даст делать глупостей впредь.
