В нем идеально все — светлые курчавые волосы, голубые глаза с мелкой крапинкой, мужественно лицо с вечной трёхдневный щетиной и особенно мне нравятся его ямочки когда он улыбается. В такие моменты у меня перехватывает дыхание. Хотя мне он улыбается не часто, обычно просто не замечает и окидывает равнодушным взглядом.
Вот и сейчас он поднял голову и, равнодушно осмотрев меня с головы до пят, указал на кресло напротив себя.
— Катерина, вы у нас уже год работаете и пришли позже всех, верно? — он сложил руки на столе.
— Верно, — я улыбнулась и положила перед ним отчёт.
Он на секунду отвел глаза и шумно выдохнул.
— К сожалению нам придётся расстаться с вами в этом году.
Я опустила голову и посмотрела на свои руки.
Такого удара я не ожидала.
— Понятно, — тихо ответила я стараясь чтобы мой голос не выдавал жуткого разочарования и обиды. Поднять глаза на Данилу я не могла физически, как же больно.
- У вас отработка 2 недели как раз до Нового года получается. Так что 30-го и будет вашим официальным последним рабочим днем. Знаю, что это неприятно. Но, Катерина, муж о вас позаботится. Я слышал он у вас бизнесмен, так что думаю это не будет для вас такой уж проблемой.
Что он заладил все про моего мужа?
— Вы правы, у меня все отлично, разрешите идти? — я держусь из последних сил чтобы не разрыдаться прямо у него в кабинете и не показать какая я жалкая. Смотрю куда угодно — в окно, на стол, на картину на стене, только не на него.
— Идите, — равнодушно говорит он и опять начинает что-то писать.
Я на ватных ногах выхожу из кабинета и медленно направляюсь в женский туалет, там закрываюсь в кабинке и беззвучно рыдаю. Один мужчина бросил и выгнал из квартиры, второй с работы.
— Ненавижу, ненавижу, — я глотала горькие слезы.
Если раньше в моей жизни и не была ещё полная жопа, то сейчас это именно она. Наматываю на руку туалетную бумагу и промакиваю лицо.
"Ну что ж, Кать, придётся как-то справляться, нельзя показывать свою слабость" — бормочу я себе и выхожу из кабинки с гордо поднятой головой. Брызгаю себе в лицо холодной водой чтобы прийти в себя, но увидев свое отражение в зеркале опять срываюсь и плачу.
— Какая же ты жалкая и ничтожная, даже тут ты лишняя. Кое-как справляюсь с истерикой и трясущимися руками поправляю макияж. Пытаюсь хоть как-то приободрить себя в зеркале:
— не грусти подруга, прорвёмся, — говорю я сама себе и поправляю свои мягкие темные локоны.
По отделу я стараюсь идти с улыбкой, хотя вижу что все на меня поглядывают. Конечно, благодаря нашей пронырливой секретарше Светочке все уже в курсе что меня из фирмы попросили.
