Вспомнив, что на Ога-Сава-Ра за хижину я платил семь иен в месяц, что рабочий (на «сахарном заводе»), на своих харчах получает одну иену в день, будет ясно, что лавочник не стоял за издержками.
Характерный факт разыгрался с поселянином, делавшим для меня подрамки; когда я, специально для него написанную картину стал ему дарить, то он, выбрав другой холст, изображавший местоположение его усадьбы, стал «покупать» его… а когда я заявил, что эта картина нужна мне для выставки Японии, то он почернел, стал мрачен, оставил работу н напугав меня, вынудил подарить ему этюд написанный кстати сказать, в очень широкой «Коровинской манере».
Теперь настроение его радикально изменилось; с гордостью расхаживал он по деревне всем и каждому показывал «подаренную» ему картину. В благодарность от него мы получили бутылку крепкого спирта местной выгонки из сахарного тростника (выделка этого напитка не запрещена и спирт в каждом дворе), а на пароход он же явился в сопровождении парикмахера, принесшего фунтов десять соленой от прессованной, обладавшей разительным запахом, редьки.
Теперь и прежде
Не полное знание языка лишило меня возможности глубже вникнуть оригинальную жизнь островитян.
Остались для меня тайной легенды и случаи из жизни рыбаков, и горных земледельцев, песни и сказания, в которых говорится о прошлом, бывшем, ином…
Я видел неоднократно пильщиков красного дерева; доски Японии, ручным способом пилит один человек, необычайно широкой пилой, напоминающей наш топор.
Кое где в горах мне удалось видеть пни, а иногда и стволы красного дерева, лишенные ветвей, обожженные молнией; один из старожилов объяснял мне, что он помнит, где теперь чистенькая пристань протянула свой крохотный мол, залив покрытым сплошь упавшими стволами красного дерева; что это так было можно верить, так как и теперь в старых хатах можно видеть порог, или ножку грубой кухонной скамьи, а то просто обгорелые пни у наружной стены дома, когда-то не ценного, а ныне, с таким усердием вывозимою в метрополию – красного и черного дерева.
Агавы и те, ранее раскидывавшие повсюду свою недружелюбную чащу, ныне послушно растут вдоль дорог, втыкая в безоблачное небо свои редкие раз в сто лет, цветы.
Отцветя это растение погибает, на долгое время, засоряя место громоздкими останками своими.
Во время блуждания по удаленным вершинам острова, снизу доносится пыхтение керосинового двигателя, это моторные лодки, которые поддерживают связь с отдельными островами.
