Живущие здесь японцы, каждый вечер топят свои маленькие «фуро» (деревянные ванны), стоящие открыто на улице около дома и мужчины и женщины вечерами ходят по улицам, не стесняясь своей наготы.
Работающие снимают с себя одежду и остаются в узком поясе на чреслах; в море, в теплые дни, несмотря на «зиму» видны купающиеся, которые ныряют, выглядывая осьминога, или же креветок. Работают мало, к труду относятся как спорту; тело пользуется почетом. Так например: я видел праздник пожарных: молодые мужчины деревни собрались перед домом гостиницы, в которой был заказан общественный обед: все члены пожарной общины были одеты в новые костюмы, исписанные наименованием их общества; перед обедом состоялись упражнения в ловкости. Лестница, высотой с большую избу, удерживалась баграми в вертикальном положении, она не падала, но когда упражняющийся взобрался по ней, то дрожала и колебалась. Молодцеватый парень взбирается на самый верх лестницы, сев на последнюю перекладину, он показывает свободные руки и вдруг… падает с криком вниз, ловко зацепившись в падении поясом за торчащий верхний край лестницы.
За общественным обедом слышится пение, речи, (очевидно анекдоты): много выпито «сакэ» и все же компания мирно расходится, не нарушая порядка. Только на новый год пришлось видеть очень пьяною человека; так как к моему дому ведет узенький мостик через ручей, то пьяный, поскользнувшись на нем упал с высоты двух с половиной аршин в илистый ручей… пришла хозяйка гостиницы, пьяный обмылся у колодца с её помощью и только потом пришел в нашу хижину… учтиво дальше входа не вникая, заснул у порога, откуда и был взят через час разыскивавшей женой своей.
Народ воспитан, учтив, хотя здесь и нет той чрезмерной слащавости манер, наблюдающейся в центральной Японии.
Только крик играющих детей, не то что в русской деревне; не слышно пения парней и девок, лишь на рассвете раздастся на горной тропинке песенка девушки, идущей за травой для коровы, но и она смолкнет на первом повороте.
Наступает ночь, спящее море глухими ударами напоминает о себе; в лавочке на углу горит откуда-то проведенный газ; робкие звуки «сами-сэна» раздаются сквозь стену дома, это играет старик: молодых голосов не слышно.
Все – чинно, спокойно, тихо.
Где то далеко в горах движутся, то появляясь, то исчезая огоньки; в Японии ночные путники всегда ходят с бумажными фонарями; ночной сторож вы можете себе представить, стучащего деревянными табуреточками на ногах (гета), в плаще японского костюма, в широкополой шляпе, несущего на длинной палке фонарь… за ним идет мальчик, ударяющий через каждые десять шагов: так – так так-так; не сторож, а художественный театр!.. А воздух наполнен нежным треском кузнечиков, шумным ропотом лакированных листов фикусовых рощ, а в ручье около хижины упорно шуршат мохнатые черные пресноводные крабы.
