— И это тоже, но главное — мы очень хорошо притерлись друг к другу. Остался лишь один последний шаг. Темная школа располагает техникой обмена личностями. Вообще древние мастера рекомендовали учителям разряжать свой резерв в ноль перед обменом. Но в знак моего доброго к тебе отношения — поединок будет честным, ты получишь мое тело с полным запасом энергии.
Гм.
— Подождите, Учитель, что-то не сходится. А кто тогда духи предшественников, поддерживающие Магистра?
— Мог бы и сам догадаться. Конечно, это души глупцов, решивших пойти в ученики к темному магу. Если бы их личности уцелели — они ни за что не стали бы поддерживать своего убийцу. Жалеешь о своем решении?
— Нет. Без вас я бы утратил рассудок год назад.
Пауза затянулась, похоже, нам обоим было неловко.
— Начнем обмен, — мягко сказал Учитель, и его пальцы, засветившись серебром, медленно погрузились мне в грудь. — Не разочаруй меня в последней схватке.
— Обещаю, — кивнул я, и печать, что я складывал в уме, проступила в мире сияющими голубыми линиями.
Иллюзия разлетелась на куски. Я сидел за столом напротив сенсея, старик гордо улыбался.
— Распознал-таки морок. Что ты заметил? Статичные тени от листвы? Рассинхрон движений травы под ветром? Двумерное небо?
Ой. И врать нельзя, и сказать правду стремно…
— Эм… Нет, ваша иллюзия была очень убедительна, Учитель, просто я не верил, что вы можете со мной так поступить.
— То есть ты просто… — спектр ауры старика начал смещаться к темному, белки, дежурившие у стола, прыснули в рощицу. — Просто наивно верил в хорошее? Думал, что древний душегуб откажется от дальнейшей жизни ради сопливого чужеземца? Ты идиот?
— Не тянете вы на древнего душегуба, Учитель. Не то ощущение. Вы и правда убили наставника, или он тоже относился к вам по-родственному?
— Этот старый ублюдок? Мечтай. Ладно, — сенсей вздохнул. — Мой ученик — идиот, но идиот везучий. Я не в силах добавить тебе мозгов, но хотя бы иллюзию распознавать я тебя натаскаю.
Я, дернувшись, очнулась. Кажется, из-за переутомления я на миг потеряла сознание. Скрипучая телега везла меня к эшафоту, в моих онемевших пальцах — последняя крапивная рубашка, для младшего братишки…
Надо мной плыли роскошные летние облака, потрясающе четкие, почти осязаемые. Моя рука, протянутая к небу, казалась соразмерной облакам, способной зачерпнуть податливую белую массу. В голове тоже было, как в облаке — сыро, гулко и ни черта не видать. Кто я такой — огромная гусеница, курящая кальян, сидя на исполинском грибе? Вихрастый очкарик со шрамом и метлой, звезда сборной львиного факультета? Или просто симпатичный злодей, воспитанный пингвинами, освоивший банкай, чтобы защитить грааль от жнецов? Старик утверждал, что такая доза суггестии должна выработать что-то вроде иммунитета, постоянной привычки анализировать окружение. Сам сенсей высился неподалеку вместе со столом и двумя стульями, читал «Зародыш мира». Новеллизация земного кинематографа — скромный, но верный кусок хлеба для начинающих попаданцев, раз уж Прогрессоры обучили широкие массы грамоте. К слову, как он заполучил книгу на руки? Они все еще довольно дороги, библиотеки не позволяют выносить экземпляры из читальных залов.
