Темные чары погрузились в камень. Выжженные пятна показывали, куда из нее вылилась тьма, что погрузилась в ее легкие и кости. И хоть это пугало, это и освобождало.
Дрожа, она перевернула руки. Татуировки глаз остались на ладонях, но не пульсировали силой. Глаза не моргали, но кончики пальцев стали бледными, как вся ее кожа, и ногти были светлыми.
Слезы полились из ее глаз. Она тихо всхлипнула и опустила лоб на шершавый камень.
— Айслинг? — тихо спросил Лоркан.
— Да?
— Ты закончила?
Она кивнула у камней.
— Думаю, да.
— Хорошо, потому что это было отвратительно, — она услышала, как он спрыгнул на пол. Он прошел к ней, когти стучали с каждым шагом. — Ты знаешь, что мне не по себе от рвоты.
— Ох, прости, что тебе было неприятно, — казалось, ее голова не была соединена с телом. Она была такой тяжелой, но Айслинг смогла поднять ее и пронзить его взглядом. — Прости, что я пытаюсь быть нормальной.
— Да, если бы ты обошлась без всего… — он поднял лапу к пасти и изобразил тошноту. — Я не хочу думать об этом, а то и меня стошнит.
— Лоркан, как ты практиковал магию всю жизнь и сохранил слабый желудок?
— Я не делал такого.
— Просто отойди, или ты промокнешь, — она выбралась из пруда, вода летела в стороны.
Он заворчал и побежал в другую часть комнаты.
— Ты знаешь, что я не люблю быть мокрым!
— Ты можешь помолчать?
— Я бы хотел поесть. Я долго тебя выслеживал, мне нужно питание.
— Еда будет через минуту.
— Я бы хотел сейчас.
Айслинг посмотрела на потолок, бормоча напевы, что должны были ее успокоить. Они не сработали, и она сдалась и хмуро посмотрела на него.
— Я могу сначала посмотреть на себя впервые за двадцать лет? Или мне ждать тебя, а потом увидеть, насколько изменилась моя жизнь?
— Ждать, — кивнул он. — Я очень голоден.
— Я бы выкинула тебя из окна, жалкое подобие человека.
Она отвернулась от него и прошла к трюмо в углу. Зеркало треснуло и потемнело от времени, но этого хватит, чтобы она увидела, что магия прятала от нее.
Осколок меньше ее ладони остался чистым, и ей пришлось согнуться, чтобы поднять его. Она закрыла глаза, боясь того, что увидит. Она была милой? Или жуткой? Она вообще узнает себя?
Айслинг взяла себя в руки и посмотрела в свои глаза.
Женщина в зеркале глядела на нее, такую она еще не видела. Она думала, что постарела, как ее семья. Айслинг знала, что ее сестра была красивее нежной паутины. Она видела в зеркале немного от ее семьи, но видела и себя.
Темные локоны обрамляли лицо в форме сердца, это уже было приятно. Темные брови изящно изгибались над темными глазами. Нос плавно изгибался, а над упрямым подбородком были губы цвета вина.
