Ее гордость не хотела, чтобы он сохранил эту довольную ухмылку.
— Не льсти себе. Я хочу убедиться, что ты больше не причинишь мне боль.
— Немного боли может быть весело.
— Потому ты Неблагой? — она провела пальцами по ране, которая теперь была лишь красным следом на теплой коже. — Тебе слишком сильно нравится боль?
— Я Неблагой, потому что считаю, что правила нужно нарушать.
Ее ноздри раздувались, запах граната и вина задел ее лицо. Его дыхание было нежным на ее коже, жар растекался, словно она стояла перед огнем. Когда он оказался так близко?
Он коснулся ее плеча, провел пальцами по грубой ткани его туники до ее шеи.
— Странно, — прошептал он. — Чары начинаются там, где я вижу твой учащенный пульс.
— Мой пульс не такой.
— Ты могла бы обмануть меня, ведьма, — теперь прозвище звучало иначе. Он нежно гладил языком буквы, и резкий звук смягчился до ласки.
Айслинг облизнула губы.
— Как обмануть?
— Проклятие только скрывает твое лицо? — вопрос был знакомым. — Или я могу тебя коснуться?
— Я бы этого не хотела.
— Почему?
— Меня давно никто не трогал, — выдохнула она.
— Так дай мне быть первым.
Она застыла, но не знала, от страха или предвкушения. Айслинг затаила дыхание, его длинные пальцы скользили вверх по ее шее. Там, где он касался, появлялся жар, струйками света бежал по ее телу.
Его большой палец обвел ее челюсть. У него были мозоли на подушечках пальцев, они задевали ее нежную кожу. Это была не рука рабочего, его ладони были гладкими, как у нее.
— Ты играешь музыку, — охнула она, пока его пальцы гладили ее подбородок.
— Порой.
— У тебя мозоли на кончиках пальцев, — она узнала их, потому что скрипач как-то заходил и просил у нее мазь для своих мозолей. Он играл для королевичей, а мозоли были признаком рабочих.
— Шш, — сказал он и прижал пальцы к ее губам. Она затаила дыхание, а он гладил нежный силуэт, задержался на изгибе сверху.
Бран улыбнулся, закрыл глаза и сосредоточился.
— Я думал, у тебя будут тонкие губы.
— Почему?
— Они такие у сварливых женщин, — он обвел ее сдвинутые брови и рассмеялся. Он поднял другую ладонь, обе руки легли на ее щеки. — У тебя лицо в форме сердца.
Она не ответила. Он узнает слишком много, если она признается, что сама не знала, как выглядело ее лицо. Много лет проклятие скрывало ее отражение.
Его пальцы задели ее лоб, длинные ресницы, тонкую линию ее носа.
Она смотрела на его лицо, следила, как он нахмурился.
— Ведьма, ты явно красивая женщина.
— С чего ты взял?
