Белый город обособился от всего остального НизенФейса такими же белыми стенами. Вход туда был закрыт, если ты не принадлежишь к буржуазной прослойке. Я и поверить не мог, что когда-либо шагну сквозь белоснежную арку ворот. Стража приметила меня издалека, но дресс-код был подобран настолько изящно, что у меня даже не спросили документов, а с кивком в пол амплитуды пропустили, не задерживая. Стража не обратила никакого внимания на оттопыренный плащ со вшитым внутри огромным карманом, больше походившим на сумку, куда аккурат помещался мой кожаный том.
«Вот это контраст», – открыл я рот, оглядевшись.
Такое ощущение, что в белом городе промышленная копоть и чернота были закрашены художником, рисующим лишь зелёным, синим, красным и золотым. Лужайки у знатных домов и сады превращались в целые аллеи с озёрами и фонтанирующими предметами искусства – статуями, выкрашенными в золотые цвета. И самое главное, тут не было этой вони, что неминуемо смердела в других районах города. Я просто попал в эльфийский рай, совсем забыв, зачем шёл в белый город.
Обычная вода, которой всегда не хватает на периферии, тут лилась отовсюду. И какая вода! Бесцветная, без ржавчины и песка. Я подошёл к фонтану и набрал жидкость в ладони. Она приятно пузырилась у меня в руках, щекоча пальцы. Я не сдержался и сделал глоток. Язык приятно защипало – это же минеральные источники. Это та вода, которая продаётся в магазинах и лотках, считающаяся целебной и назначаемая лекарями для лечения чуть ли ни всего спектра болезней. Опустив руки, я ещё находился под впечатлением, тогда как окружающие восприняли мой жест по утолению жажды неоднозначно. Пара гуляющих эльфиек зашепталась и поспешила удалиться от водоёма.
«Ох, как бы я хотел тут жить», – мелькнуло у меня в голове. – «И никогда больше не появляться в чёрном городе с его смрадом и гнетущей серостью».
– Вот они так все и считают! – раздался голос Лизы. – Жрут и пьют на наши деньги. Ты чувствовал солоноватый вкус воды?
«Да», – ответил я мысленно.
– А знаешь, что это? Ты думаешь это минводы, а это кровь трудящихся. Кровь каждого, кого ты видел на стачках, кровь солдат на бессмысленной войне с грибами и даже кровь тех бандитов.
«Ты сейчас иносказательно?» – заподозрил я.
– Это ты мне скажи! Ты у нас живой. Иносказательно мы на забастовке погибли или нет?
«Я не просил ни твоей смерти, ни своей жизни», – воспринял я слова Лизы как упрёк.
– Это две чаши весов, милый мой Эфир. Пока тут цветут сады и льётся шампанское, там хрустят кости и проливается наша кровь. Не забывай, кто ты! Для них ты – бастард эльфийского солдата и людской шлюхи. Для рабочих ты – человек, который может и главное в силах бросить всему этому вызов.
