– Возьмите, не отяжелит, – настояла Раиса Александровна.
Появился Артур – озабоченный, чуть бледный.
– Жалко бабушку. Вы как, готовы?
– А ты на чем?
– На своем…
«Своим» был бордовый старенький фордик. Я всерьез озаботился:
– Артур, твоя решительность, безусловно, вызывает уважение, но как повезем? У нас даже свидетельства о смерти нет, только справка. В первую очередь, ты же рискуешь.
– У нас есть выбор?
– Выбора, пожалуй, нет, – согласился я.
Матушку перенесли в машину и усадили рядом с женой на заднее сиденье. Все сотрудники больницы вышли нас проводить, а потом, как они рассказывали позднее, пока мы ехали до Вырицы, молились за нас.
Город миновали благополучно и выехали на Московское шоссе. Сложности начались перед постом ГАИ. Там образовалась длинная «пробка». Машины проверяли. Для удобства проверки проезжая часть была сужена железобетонными балками. Продвигались куриными шажками. Настроение упало. Когда до поста оставалось метров семьдесят, из будки вышел человек в форме и направился в нашу сторону. Он шел неторопливо, профессионально помахивая полосатой палочкой. Чем ближе подходил, тем становилось яснее – шел он целенаправленно к нашей машине. Сердце екнуло: «Все, приехали». Жена сидела перепуганная. Что испытывал в это время Артур, можно только догадываться: «Прощай, с трудом доставшаяся работа, прощайте, права…» Кровь у него от лица отхлынула, пальцы, впившиеся в баранку, побелели.
Гаишник оказался высоким солидным капитаном с узкими черными усиками. Пройдя мимо нас, он потеснил несколько задних машин, подошел к нашей, показал Артуру сдать назад и выехать на обочину. Когда Артур это проделал, по возможности спокойно, капитан, так и не заглянув в салон, дал отмашку нам проезжать. Медленно доехав до будки, Артур притормозил. Несколько человек проверяли машины – у двоих из них были автоматы.
Сопровождавший нас капитан нетерпеливо показал ехать дальше. Вырулив на шоссе, доехали до поворота на совхоз «Федоровский» и остановились. Артур вышел из машины и закурил. Пальцы его дрожали, лицо стало приобретать естественный цвет. Из-за туч выглянуло игривое солнышко и брызнуло тысячами мелких лучиков. Оно сияло навстречу, но не мешало, а успокаивало и умиротворяло…
Определив матушку в ее комнате и попрощавшись с Артуром, мы первым делом направились в церковь. На углу Ракеевской улицы и Кировского проспекта оживленно беседовали три женщины. Одна из них была хорошо нам знакома – Нина, работала в храме. Узнав о кончине матушки, заохали, заахали:
