Православное воспитание в контексте социализации | страница 79
Сделавшая очень много для развития милосердия и благотворительности в России, Мария Федоровна смогла трезво оценить эффективность государственного призрения детей. Так, определяя плоды существования Воспитательных домов, она писала: «Результаты воспитания оказались в сплошном почти вымирании призревавшихся, а воспитательное значение выразилось в совершенной непригодности выросших воспитанников к самостоятельной трудовой жизни… Они оказались менее всех граждан полезными своему отечеству и дошли до последующей степени падения» (103, 15). И далее: «…младенец принимается, воспитывается, потребляет огромные денежные расходы, а лишь только он вступит в те юношеские годы, когда формируется характер, когда труднейшим вопросом является выбор действительности, тогда-то оказывается, что его выкидывают из приюта, руководящие лица и общество перестают им интересоваться, и длинная история призрения слишком слабо отличает те шаги и опыты, которые делались, чтобы реализовать средства и труд, потраченные на воспитание» (103, 10).
Характеризуя причины неудачи деятельности Воспитательных домов, Маккавейский отмечает: «Бецкой много говорит о естественности, свободе развития детских сил и в то же время начинает прямо с насилия по отношению к лучшим и самым естественным чувствам детской души – к любви и привязанности детей к своим родителям, к своему родному гнезду. В раннем нежном возрасте он отрывает детское существо от того могучего источника тепла и жизни, какой представляет для него родная семья, и думает заменить его своим фантастическим, искусственным питомником. Но возможно ли это? Как бы ни был хорош интернат, при самой идеальной обстановке его никогда не заменить ему вполне даже и самой убогой родной семьи, как ничем и никем нельзя подменить родной матери» (82, 44).
Подмена живой действительности искусственно создаваемой обстановкой в конечном итоге взращивает такие же фальшивые результаты воспитательного дела. Первое естественное нравственное чувство в воспитательной системе Бецкого – любовь детей к своим родным и близким. Кто, вопрошает Маккавейский, является близким и родным «для кадета Васильевского острова или узницы Смольного монастыря»? Самое большее, что могло получиться в атмосфере беспочвенности и искусственности объектов детского развития – это особая специальная нежность воспитанника и «способность уноситься в область беспочвенной, сентиментальной любви к несуществующим идеальным объектам и разочаровываться при первом прикосновении к действительности».