15 мая 1934 года премьер-министр Латвии, ярый националист и русофоб Карл Ульманис, произвел военный переворот. Распустил парламент, все партии, стал единоличным «народным вождем». А архиепископу Иоанну врачи стали настойчиво рекомендовать отдохнуть на природе, на архиерейской даче в Озолмуйже. В ночь на 12 октября 1934 года он на этой даче был зверски убит. Его подвергли истязаниям и застрелили. Преступники подожгли дачу и скрылись, убийство не раскрыто до сих пор. Конечно, сразу же заговорили об «агентах НКВД». Выдвинули и версию, что это дело рук молодежной организации «Русское православное студенческое единение» – никаких зацепок не нашли, но организацию все равно закрыли по обвинению с «русском шовинизме».
Ну а если рассмотреть вопрос, «кому выгодно», то вот факты: отпевать владыку Иоанна прибыл митрополит Таллинский Александр (Паулус), подчиненный Константинопольской Патриархии. Но и в Латвийской Церкви почва оказалась уже подготовленной. В аппарате Иоанна (Поммера) и среди священства действовала партия перехода под эгиду Константинополя. Было инициировано обращение к Вселенскому Патриарху. Он, разумеется, принял с распростертыми объятиями. Созвали «всецерковное собрание» (уж как подбирали туда делегатов, история умалчивает). Но предстоятелем Латвийской церкви избрали священника Августина Петерсона, эмиссары из Константинополя одним махом рукоположили его в епископы (без пострижения в монашество) и возвели в сан митрополита Рижского и всея Латвии.
Но дележкой «наследства» Русской Церкви занимались не только на Фанаре. Не меньшую заинтересованность проявил Ватикан. Только он действовал другими методами. Не урывал по «кусочкам». Он рассчитывал заполучить все. Еще в начале XX века папа Пий X благословил тайное обращение православных священников в католицизм. Чтобы они продолжали служить в своих храмах, по своему обряду, но исподволь внушали прихожанам симпатии к латинской «матери-церкви», обрабатывали духовенство, вербуя единомышленников [26, с. 62]. Этим cкрытым внедрением католицизма в православные структуры занимался униатский митрополит Галиции и непримиримый враг России Антоний Шептицкий.
Когда большевики начали церковные погромы, пострадали и некоторые католические костелы, ксендзы, оставшиеся на советской территории. Но, невзирая на это, в Ватикане восприняли подобную советскую политику с чрезвычайным воодушевлением. Погибала Церковь, издавна служившая камнем преткновения для латинян, мешавшая им распространить свое влияние на Восточную Европу, а в перспективе и на весь мир. Католический еженедельник «Lud Bozy», издававшийся в Луцке, на территории Польши, писал: «Из этой невероятной беды, вытечет, кажется, благое дело Божие – соединение церквей. Ах, как льнут к нам! Лучшие представители православного духовенства публично выражают свое восхищение и преклонение перед католической церковью», «богослужение в церквях посещают только старики, а наш костел переполнен тысячами людей, из которых половина православных. Большевики… убедились, что с нашим костелом труднее им воевать, чем с церковью. Великая жатва открывается теперь для католической церкви. Дайте только сюда самоотверженных, благочестивых священников и миссионеров, и Христова овчарня умножится…» [41].
