— Я к Ноне, — сказала она горничной, — запри дверь и всем говори, что я сплю.
— Но миледи, её светлость в прошлый раз гневалась, что вы были в кухне! — заметила горничная Этель, которая была не в меру разговорчивой. — Лучше не сердите её лишний раз, умоляю!
Ринна только рассмеялась — Бьюла гневалась, это серьезно? Она совсем не боялась сердитую её светлость, вот ещё!
— Вот что, лучше ты не серди меня! — посоветовала она и ушла, хлопнув дверью.
Огромное помещение кухни, разделенное невысокими, не до потолка, стенами, гудело от шума и голосов, ещё и смеялся кто-то! Странно, ведь пир завершался, готовить уже прекратили, только слуги ещё бегали, приносили что-то и уносили — как раз то время, когда поварам и судомойкам впору падать от усталости.
Голоса доносились из-за загородки, за которой обычно ели слуги, Ринна туда заглянула. За длинным накрытым столом собралось много народу, и слуги, и незнакомцы, они ели, разговаривали, смеялись. Большинство, прихлопывая, наблюдало, как на небольшом местечке в стороне от стола танцевала пара — парень и девушка, девушка перебирала и притоптывала ногами, и ещё подбрасывала цветные шарики, а парень танцевал на руках и крутил ногами в воздухе. А у края стола сидели три здоровяка с непомерно раздутыми мышцами, их Ринна видела на цирковом представлении. Всё понятно, стол для циркачей накрыли здесь. Ринна испытала досаду — чужие вторглись туда, где она собиралась отдохнуть и подумать. Да-да, отдохнуть и подумать — в кухне, ну и что?!
Один из здоровяков повернулся к ней, подмигнул и рукой поманил, уверенно так — иди-ка сюда, дескать, девонька. И понятно, в ней сейчас никто из чужих и не заподозрит леди. Она поспешно отступила, скрылась из глаз нахального мужлана. А тётушки Ноны, главной пекарки, за столом не было, значит, можно застать её на обычном месте. Ринна отправилась в хлебный угол. И правильно, Нона там и отыскалась, но не одна. За столом сидели два парня, судя по одежде, тоже циркачи, а помощница Ноны, Кайта, возилась у жбана с опарой для завтрашнего хлеба. Парни прихлёбывали из кружек травяной чай и слушали, что пекарка неторопливо им рассказывала, певуче так, с удовольствием, словно песню пела.
— Значит, муку ржаную мы заварили в меду, специи добавили, орехи, цукаты. Остыло уже — вот, видите? Ах, как пахнет. Вот, понюхай-ка, — она зацепила из кастрюли и сунула под нос одному из циркачей немного теста на лопатке, тот понюхал и сморщился, а Нона рассмеялась.
