Мальвегил помолчал, кусая губы. Проговорил:
– Я действительно забыл, кто ты. Сколько себя помню, ты всегда выполнял самые сложные поручения отца, и я действительно привык считать тебя нашим разведчиком.
– Я не сержусь, князь, – примирительно кивнул нолдор. – Пожелай мне удачи.
– Ты вернешься, Хэлгон.
В тоне дунадана не было вопроса.
– Я вернусь.
Хэлгон спустился вниз, в кладовые. Старый Тогор (нолдор помнил его отважным всадником, но лет двадцать назад в серьезной стычке его, по собственному выражению, «порубили на жаркое», он почти чудом выжил, но о коне и копье пришлось забыть) приветствовал разведчика удивленным движением бровей:
– Куда это тебя так сразу?
– Собери меня в дорогу, дружище.
– Надолго?
– Месяца на два. Или на три.
Хадор присвистнул:
– Волк меня раздери, куда?!
– Вернусь – расскажу, – пожал плечами нолдор.
– Князь отправил? – спросил Тогор, привычно укладывая в мешок разведчика сухари, овсяные лепешки, вяленое мясо и прочую снедь.
– Не совсем. Но он знает.
– Погоди-ка, – старый воин скрылся в недрах своих владений и вскоре вернулся со свертком одежды. – Держи.
– Считаешь, что я обносился? – усмехнулся нолдор, беря ткань в руки. И вдруг словно обжегся: – Ты с ума сошел! Это же для княжеской конницы! Забери.
Тогор величаво осведомился:
– С каких это пор простой разведчик указывает старшему хранителю припасов?
– Но это же шелк!
Это была ткань, привезенная откуда-то с юга, то ли из Гондора, то ли из совсем дальних краев. Не воздушное полотно для девичьих нарядов, не блестящая нежность для царственных облачений, нет – это был тяжелый шелк, не ведающий блеска, плотный настолько, что лучшие льняные ткани покажутся рыхлой мешковиной по сравнению с ним. Вдвое прочнее льна и в холод вдвое теплее шерсти. Его надевали всадники под доспех.
– Ты хочешь сказать, что там, куда ты идешь, эта одежда будет лишней?
Нолдор молча покачал головой.
– Или ты боишься, что князь разгневается, когда узнает, что я...
– Да нет, – перебил Хэлгон, – князь, пожалуй, похвалит тебя.
– Тогда что же?
– Я не привык.
Туманы прошлого
Шелк был тканью Амана – земли, внезапно из матери превратившейся в мачеху. Что-то из аманских вещей осталось, но новые одежды они предпочитали ткать изо льна. И сами не знали, сколько шелков сгорело вместе с кораблями: к поклаже своих отвергнутых сородичей они не притронулись.
Лен, гладкий и блестящий, стал их парадным одеянием – от сыновей Феанора до последнего дружинника. Для этого он подходил даже лучше шелка: жестче ткань, прямее линии, строже облик. Пусть Нарготронд красуется в новеньких шелках – Химрингу довольно льна!
