Белег отчетливо понял, что мечтает поженить лорда Аглона и принцессу Дориата. «Он бы помог этому птенцу войти в мир и расправить крылья. Она бы помогла Неистовому снова стать Благородным. Если есть во всей Арде пара, которую Единый предназначил друг другу, то это – Келегорм и Лучиэнь».
С уст Белега уже готово было сорваться «я знаю такую девушку, о которой ты говоришь» – но дориатец вовремя представил себе свой грядущий разговор с Тинголом. «Сказать ему, что нолдор, сын Феанора, обагренный кровью тэлери, – это подходящий жених для его дочери?! А если… не спешить? Убедить Элу позволить Келегорму приехать ко мне… не в Менегрот, а в мое гнездо? Дать ему увидеть Лучиэнь? Если я прав и если они – пара, то им хватит и одного взгляда… Да, но что потом? Тингол не простит Келегорму Альквалондэ, а Келегорм не простит ему этой гордости…»
Белег молчал, с отчаяньем понимая, что – не судьба. Брак Келегорма и Лучиэни невозможен.
А как хорошо бы было…
Вечер. Пир. Песни.
Хозяин и гость сидели поодаль, не принимая участия в общем веселье. Друзьям хотелось наговориться впрок – пока есть возможность.
– А где Мегвен? – спросил Белег, долго и безуспешно разглядывая собравшихся.
– Она оставила нас, – вздохнул лорд Аглона.
– Погибла?!
– Нет, нет. Просто забрала дочь и уехала куда-то на юг. Кажется, в Оссирианд. Я не знаю.
– У них с Райво была дочь?
– Да… И Мегвен сказала, что потерять и отца и мать – это слишком для ребенка.
– Понимаю.
– Я… я пытался ее удержать. Просил остаться в Аглоне. Говорил, что больше никогда не пущу на охоту. Но она…
Дориатец кивнул, ответив не словами, а волной сочувствия.
А кто-то из воинов тем временем пел:
Под чужим недобрым небом
Нам цена невелика.
Вы ушли в такую небыль,
Что могилы не сыскать…
– Для меня всегда было загадкой, как воительница может печь хлеб, – проговорил Белег позже. – Но в ее лембасе было такое тепло… Видно, она сильнее многих стремилась к мирной жизни.
– Потому и стала воином, – кивнул Келегорм. Потом усмехнулся: – Не странно ли, что мы говорим о ней – живой, будто о погибшей?
Тем временем хор гремел:
…Не станет нас – и мир не обеднел.
Мы не стремимся умереть,
Но мы привыкли к слову смерть,
Страшнее оказаться не у дел!
– Мне стыдно, что я – неучтивый гость, – вздохнул Белег.
– Что случилось?
– Ничего, просто я никогда не смогу ответить на твое гостеприимство тем же.
– Не самая большая потеря в моей жизни, – дернул углом рта Неистовый. – Не переживай. Ерунда.
– Ерунда? Ненависть Элу к вам я бы не назвал ерундой.
