— Да, это Джеффрис, — сказал он. — Нет никаких сомнений.
— Мы тоже пришли к такому заключению, — сказал Свиридов. — Я очень рад, что вы подтверждаете наш вывод. Установить личность нарушителя границы — это половина дела. Но остается другая половина. Надо знать то оружие, которым пользуется противник. Вот почему я позволил себе побеспокоить вас.
— Готов сделать все, что могу.
— У меня к вам один вопрос. Каким образом Джеффрис заставляет людей не видеть его, выполнять свои приказания и забывать о нем?
Профессор взял журнал и несколько секунд пристально смотрел на портрет. Во всю страницу был изображен человек в белом халате. Худой, с тонкими губами, он чуть насмешливо улыбался. Необычайно глубоко запавшие глаза производили неприятное впечатление.
— Генри Джеффрис, — задумчиво сказал Леонидов. — Никогда не думал, что он может пасть так низко. Я хорошо его знаю, но лично не встречался с ним. Было время, когда он состоял со мной в регулярной переписке. Это было лет шесть тому назад. С тех пор мы не переписывались. Но месяц тому назад я получил от него письмо. Мне кажется, что именно это письмо и мой ответ на него и послужили причиной визита к нам Джеффриса..
— Вот как! — удивился Свиридов. — Это приятно слышать.
— Думаю, что не ошибаюсь, — продолжал Леонидов. — Целью его появления являюсь я, и не столько я лично, сколько мой аппарат.
— Расскажите подробно, — попросил Свиридов.
— Вам придется запастись терпением, — улыбнулся Леонидов. — Об этом не скажешь в двух словах.
— Я готов слушать сколько угодно.
— Из донесения полковника Артемьева я вижу, что он правильно понял, в чем сила Джеффриса, — начал профессор. — Но он неправильно определяет методы его действий. Мгновенное внушение такой силы невозможно для человеческого мозга… — Свиридов кивнул головой. — На помощь Джеффрису пришла техника. Чтобы вы лучше поняли, в чем дело, я должен коснуться вопроса о сущности гипноза. Я не буду утомлять вас научной лекцией. Скажу только то, что поможет вам ясно понять силу и слабость Джеффриса. Мысль человека с очень грубым приближением можно сравнить с радиоволнами. Я подчеркиваю, что говорю крайне упрощенно. На самом деле тут мало общего. Но такое сравнение удобно, как бывает удобно объяснять явления в электрической цепи путем аналогии с течением воды в трубах. Для экономии времени примем такой способ. Итак, каждый человек имеет в мозгу небольшую радиостанцию и приемник, очень малочувствительный при этом. Благодаря слабости передающих станций и низкой чувствительности приемников мы не слышим мыслей друг друга. Но из радиотехники известно, что и на малочувствительных приемниках можно с успехом принимать передачу особо мощных станций. То же происходит и здесь. Мысль, переданная мощным источником, воспринимается мозговым приемником и, что особенно важно, воспринимается как мысль собственная. Хорошо ли вы меня понимаете? — прибавил профессор.
