Старуха, сняв с бороды большака висящую гробовую стружку, припав к его уху, прошептала:
– Батя, а вдруг сбрехал Леонидушка блаженный, может, хлебной-очищенной хватил без меры, вот и заблажил. Ведь он любит прикладываться, и бутылка у него всегда за пазухой. Наверное, попритчилось ему про Илью да Еноха.
– Что ты, что ты, старуха, языком-то зря мелешь. Ой, мать, грешишь перед концом-то. Так прямым ходом и угодишь к сатане в жерло.
– Прости меня, Христа ради, отец, – старуха стукнулась лбом о край гроба.
– Ну, ладно, Бог простит.
– А я вот, отец, с чем к тебе пришла.
– Ну, давай, выкладывай быстрее, а то я молиться должен.
– Так вот, отец, чего нам зазря тарантиться, ждать. Конечно, времена и сроки в руце Господней, да и явление было Леонидушке блаженному. Нас тут собралось больше сорока душ. Может нам, как раньше делалось?
Большак даже подскочил в гробу:
– Ты что, старуха, запалиться хочешь?
– Да, отец, наше Поморское согласие раньше всегда так поступало. И батюшка наш, святый мученик Аввакум, в срубе никонианами сожжен бысть в Пустоозерске. Да и старцы наши, мученики, всегда нас на огненную кончину благословляли.
Из прошлого:
…С супротивниками новой веры стали поступать круто, появились указы о розыске раскольников и о сожжении нераскаянных в срубах, если они на месте казни не отрекутся от своего упорства.
И народ стал смотреть на казни как на мученический подвиг. Духовная власть при помощи мирских властей все жестче и решительнее преследовала ослушников.
Началось массовое бегство старообрядцев в северные области России, олонецкие леса, на реку Выг, в Новгород-Северские земли, в Польшу, в Поволжье, на Кубань, Кавказ, за Урал, в Сибирь.
Тем временем в России начались страсти. По всей стране прошла чума, погубившая множество народа, после чумы начался голод, стояли страшные трескучие морозы, налетали неслыханные бури, градом выбивало поля, на небесах то и дело видимы были знамения: столпы кровавые ходили, солнце меркло, явилась громадная звезда с хвостом-метлой. Темный ум простого народа смутился окончательно, а ревнители старой веры, указывая на все происходящее, вопили: «Зрите, православные, зрите знамения гнева Божия, излия бо Вышний фиал ярости своея грех ради наших!»
Пошли слухи, что настали последние времена. Люди забросили свои дела, не пахали, не сеяли, выпустили на волю скотину, каялись друг другу в грехах. Ожидали громогласной трубы архангела. По преданию, кончины мира ожидали ночью, к полуночи.
