То там, то здесь под горами у реки в легкой туманной дымке виднелись селения с белыми хатами, накрытыми низко надвинутыми на оконца камышовыми и драночными крышами.
И в каждом селении была церковь, но какая! Из дерева, она напоминала смереку, или по-русски – ель, с такими же лапчатыми ярусами крыш, крытых дранкой, и все это сооружение венчалось несколькими православными крестами.
Да, это была Закарпатская Русь.
Удивительный народ живет здесь. Народ, который говорит про себя: «Мы – руськие». Еще их называют «русины».
Митрополит Вениамин (Федченков), который, будучи в эмиграции, как активный участник белого движения, одно время служил здесь в сане архиепископа и окормлял православные приходы. Привожу его впечатления от Карпатской Руси и ее народа из книги «На рубеже двух эпох».
«1924/25 гг. Скоро мы поехали в свою Карпатскую Русь. Стоило увидеть первые лица, встретившие нас в храме села Лалово, как тотчас же стало ясно: это наши родные – русские! Будто я не в Европе, а где-либо на Волыни или Полтавщине. Язык их ближе к великорусскому, чем теперешний украинский. Объясняется это, по-моему, несколькими причинами. Прежде всего – географическими. Когда венгры, или, как их на Закарпатской Руси зовут обычно, «мадьяры», завоевали эти края, то они овладели, конечно, лучшими равнинными землями, а покоренных славян загнали в леса и горы. И эти горы спасли их. Спрятанные в их складках, удаленные от культурных разлагающих центров и путей сообщения, наши братья сохранились в удивительной чистоте расы и здоровья и в любви к своему русскому народу. Вторая причина была религиозная. Сохранив славянский язык в богослужении, даже и после насилия унии (XVI в.), они через него удержали связь с русским языком и Православной Русью. Какой же это был прекрасный народ!
Я думаю, что карпатороссы лучше всех народов, включая и нас, российских, русских, какие только я видел.
Какая девственная нетронутость! Какая простота, какая физическая красота и чистота! Какое смирение! Какое терпение! Какое трудолюбие! И все это при бедности».
Однако возвратимся к тому времени, когда мы вместе с коренным закарпатцем, русином Иваном Гойду ехали на его видавшем виды «Запорожце» по горным, раскисшим от осенних дождей дорогам. А ехали мы на самую Верхо-вину в глухие лесные места, в селеньице Малая Уголька к знаменитому и глубоко чтимому на Закарпатье старцу архимандриту Иову. К батюшке Иову у нас было важное дело.
Мой старый приятель Иван был натурой своеобразной, вольнолюбивой и, кроме того, женолюбивой. У него была такая жадная неистребимая страсть к несравненным чаровницам, закарпатским красавицам, что он был несколько раз женат и все не мог остановиться. Было такое дело, что его бывшие жены заманили его в хату, накинулись всем скопом и били, колотили его в свирепом восторге, пока не отвели душу. Когда они выбросили его во двор, то из ягодицы у него торчала вилка, а голова была раскроена велосипедным насосом.
