В 1936 году отца Зиновия арестовали и отправили на строительство Беломоро-Балтийского канала, а потом переправляли из лагеря в лагерь. По возвращении в Грузию он прошел все степени церковной иерархии и дошел до степени митрополита Грузинской Патриархии.
Вот перед таким святителем стоял я, онемев, уставившись на лапти.
Старичок засмеялся тихим серебристым смехом.
– Что, лаптям удивляешься?! Нас, духовных, всех к старости ноги подводят. На службе, на молитве стоим долго, вот ноги-то и прохудились, болят. А в лаптях-то, ой как хорошо ногам-то. Я специально заказываю духовным детям своим. И везут мне лапоточки из России, с Украины, а здесь, в Иверских землях, лапти не знают. А у тебя, чадо, какое дело к митрополиту Зиновию?
– Я, Владыко, врач из Знаурского района, был у мощей святой равноапостольной Нины, останавливался в келье у пустынника старца Харалампия.
– А-а-а! Харлампушка, знаю, знаю Божьего человека. Жив еще?!
– Да, жив, – говорю, – Вам, Владыко, лицеземный поклон от него. Вот – свечи душистого цветочного воска, вот – банка меда с горных полян, вот – серебряный крест-мощевик, что хранился у него, оставлен батюшкой архимандритом Андроником с Глинской пустыни до времени.
– Ну, спаси Господь, прямо-таки дары волхвов. Крест приму, давай его сюда.
Владыка бережно взял крест и прижал его к губам.
– Ну, свечи отдай в храм в алтарь, мед отнеси на братскую трапезу. Пока служба не началась, иди отдохни в часовню, что за алтарем храма, там вся наша братия из Глинской пустыни: о. Андроник, о. Серафим, о. Филарет. Отцу Андронику скажи, что принес святые мощи, которые он оставлял на сохранение у Харлампушки. Потом ступай, отслушай литургию, а после приходи ко мне на обед в келью.
– Благословите, Владыко!
Благословившись, я пошел в часовню около собора. Там на лавках вдоль стен сидел целый собор старцев-монахов.
Глинская пустынь в Тбилиси. Это были знаменитые и чтимые народом старцы Глинской пустыни: схиархимандрит Андроник (Лукаш), архимандрит Модест (Гамов) – последний настоятель пустыни, схиархимандрит Серафим (Романцев), иеромонах Филарет (Кудипов). У последнего я окормлялся, когда приезжал в собор Александра Невского. Иеромонах Филарет представил меня, и я подошел к каждому старцу под благословение. Старцы были несколько сумрачны, только один батюшка Андроник был весел, улыбался, прищурив глаза, теребя свою раздвоенную бороду.
Да, еще я обратил внимание на сидящего у двери здоровенного русого парня, румяного, губастого, с большой свежеструганой дубиной в руках. О. Андроник говорил этому парню:
