- Да, все равно вы мне не поверите, но у меня не было причины посягать на вашу жизнь. - Он снова засмеялся. - Я лишь хотел бы узнать, зачем вы так долго несли меня, вместо того, чтобы пристрелить на месте? Стоило ли трудиться для того, чтобы засадить меня в тюрьму? Все равно мне долго не протянуть, ногу я уже потерял.
Траубах недовольно покачал головой. Он обладал неоспоримыми познаниями в области хирургии и стал осматривать больную ногу.
- Вы ведь и сами не верите, - сказал он, - что я так просто застрелю человека - тем более раненного, который и ходить-то не может.
Барышник повернул голову к стене. В жене лесничего боролись два чувства: страх перед этим человеком и жалость к нему. Она увидела, как тот сжал зубы, чтобы не закричать от боли, когда обмывали его рану. Но жена лесничего вздрогнула от испуга, когда бородач снова громко захохотал.
На следующее утро Конрад привел и Маргу в дом лесничего. Она помогала ухаживать за своим отцом. Траубах часто приходил в комнату Михеля. Тот вскоре уже мог вставать с кровати и сидеть в плетеном кресле. Однажды лесничий привел с собой пограничника и между ними состоялся серьезный разговор. Пограничник сожалел о своем опрометчивом поступке, но барышнику следовало бы признать, что не все его ночные вылазки были так уж безобидны. Однако пограничник заявил, что ему хотелось бы, чтобы после своего выздоровления Михель покинул эти места, и тогда он не сообщит о случившемся.
- Правда, - добавил он, обращаясь к лесничему, и при этом укоризненно покачал головой, - я не могу понять, как вы позволили этому молодому человеку так легко отделаться - ведь он же стрелял в вас!
Марга была счастлива, что могла так долго оставаться в доме лесничего, и фрау Траубах уделяла много внимания малышке. Девочка весело прыгала по дому, помогала, в чем только могла, подружилась с кошкой и даже с собакой. Она принимала участие вместе с отцом в вечерних и утренних молитвах. При этом лицо Михеля оставалось непроницаемым, и нельзя было узнать, что он думал во время чтения Слова Божиего. Со всей доверчивостью она молилась своему Спасителю и Господу, чью любовь она узнала в полной мере.
- Как бы я хотела, чтобы ты навсегда осталась у нас, чтобы ты была моей собственной дочкой и жила здесь! - сказала однажды утром фрау Мария и прижала ребенка к себе.
Она долго думала об этом. Не лучше ли, если девочка останется здесь? Ведь здесь у нее будет настоящий дом, регулярное питание, и она могла бы ходить в школу. Кроме того, с Черным, как она называла барышника, было не все чисто. Возможно, лучше было бы разлучить Маргу с ним.
