- О, Карл, Господь Бог велик, добр и всемогущ, Он еще может помочь там, где люди уже не в состоянии ничего исправить! - сказала жена лесничего и заплакала навзрыд.
- Да, Мария, конечно, Он может и делает это -если только Его мудрый совет решил это в нашу пользу. Здесь же иначе. Я чувствую, Он зовет меня к Себе; я иду к Христу, моему господину. И не надо меня звать обратно. Не удерживайте меня, Господь милостиво согласился на мое путешествие. В моем сердце -покой и доверие. Господь станет отцом моим детям, Он их направит и защитит. А вас я хотел бы попросить о том, чтобы вы заменили им родителей.
- Конечно! Тебе не надо и просить об этом, - заверила его фрау Мария, а ее муж, волнуясь, добавил:
- Мы будем для них настоящими родителями, обещаем тебе это перед Богом!
Гельвиг попытался приподняться, и сестра повыше подняла подушку, чтобы он смог на нее опереться.
- Карл, - сказал Траубах, - я хотел бы сказать тебе еще следующее - я знаю, что Мария со мной в этом вопросе полностью согласна, - когда ты уже не сможешь быть со своими сыновьями, они тогда будут в Рейндорфе совсем одни и без всякой помощи, и мы предлагаем им жить здесь, у нас, позволь им остаться здесь! Они оба смогут ходить в городскую школу. А позже они смогут - если только захотят - вернуться на Рейн и получить там профессию.
- О да, ты прав, я думаю так же! - согласилась с ним его жена. - Так было бы лучше всего!
Гельвиг посмотрел на них с благодарностью. - Бог благословляет вас, двух верных людей, на то, что вы хотите сделать! Теперь вы освободили меня от этой заботы. Вильгельм хочет стать учителем, поэтому он должен уехать на Рейн и заниматься на курсах в одном из университетов. Ганс тоже будет учиться. Когда-нибудь он должен сделать то, чего не удалось мне: отправиться миссионером в Африку. Это всегда было моим тайным желанием. С каким удовольствием я сделал бы это, когда был еще молод; но я должен был кормить родителей, а позже меня не послали, потому что врачи заявили, что мое легкое не выдержит тех лишений, которые связаны со службой в тропиках. Но Ганс... вероятно, у него нет к этому призвания, а я не хотел оказывать на него давления при решении этого вопроса.
- Нет, этого никак нельзя делать, - сказал лесничий.
- Это надо предоставить Самому Богу.
- Я знаю, - подтвердил Гельвиг, - работа миссионера благословенна, но в то же время и трудна! Справиться с ней по-настоящему сможет только тот, кого толкает на это любовь Бога, а Ганс еще слишком молод, чтобы принять правильное решение в таком серьезном вопросе. Предоставим это Богу. Если Он захочет его взять на службу, тогда Он призовет его к этому. Вас же прошу лишь об одном: помогите ему, если он ошибется. У него гордый характер, иногда он бывает упрям, и подчас ему приходится бороться с сомнениями. Будучи еще маленьким мальчиком, он принял веру, и это меня радует; но он еще не знал, как испорчена и несовершенна человеческая натура. Возможно, Господу придется пройти с ним долгий и трудный путь, чтобы он внутренне дорос до этой веры и укрепился в ней, все это время он будет пользоваться оберегающей и направляющей милостью Божией. Я радуюсь, что вы заступитесь за него. О Вильгельме я меньше беспокоюсь. Его по-детски доверчивое сердце даст ему возможность удержать милость Божию. Ах, я всегда надеялся, что он сменит меня в моей работе, станет моим преемником в Рейн-дорфе! Я так хорошо себе представлял, что когда состарюсь, то мы вместе останемся в нашем старом школьном доме. Но так не будет - Господь решил по-другому! Не плачь же, Мария! Я рад, что воочию увижу то, во что верил! Не удерживайте меня!
