Фрэнк почувствовал себя не в своей тарелке. Ему было неприятно, что мать выбрала именно эту главу. С ее стороны было нетактично сравнивать Вилли с блудным сыном. Конечно, может быть, Вилли и раньше доставлял ей много огорчений... Но как обидно было сразу же, в первый вечер, освежить в памяти старую историю, тем более в присутствии Фрэнка, совершенно не посвященного в нее!
Все же потом он пристыдился своих мыслей по отношению к матери. Он молитвенно, низко опустил голову. Мать решила превратить себя и свой дом на эту ночь в мощный покров Божий. Фрэнк был поражен непривычными нотками страха, звучавшими в ее голосе, когда она просила Бога, чтобы Он поделился Своим милосердием со всеми домочадцами и оберег их от зла.
На какой-то миг он совершенно забыл о паре темных насмешливых глаз, глядевших на него. Затем они опять овладели им с новой силой. Прохладнее, чем обычно, он пожелал матери доброй ночи, ведь под таким взглядом было невозможно продолжать разыгрывать из себя нежного маменькиного сынка.
Фрэнк проводил Вилли в маленькую гостевую комнату, услужливо неся вслед за ним чемодан. Он с готовностью согласился остаться, когда Вилли попросил не оставлять его еще некоторое время. Ведь было совершенно немыслимо отправиться спать, как обычно вечером, сейчас, когда рядом с ним лежал брат, который конечно, повидал уже не менее чем полмира! Как, должно быть, он восхищался Вилли с его властным выражением лица, уверенной, ловкой манерой держаться. Если честно, то он втайне стремился к такому человеку, который помог бы ему чуть-чуть продвинуться, раз уж ему случилось остаться без помощи, необразованным, неприспособленным. Его тянуло смотреть и смотреть на брата, все у него перенимать, учиться у него всему, чему тот мог научить.
Вилли устало откинулся на кровати.
- Может, выкурим еще по одной? - Он протянул младшему брату свой портсигар с какой-то снисходительной дружелюбностью.
Фрэнк осторожно держал в своей большой руке тонкой работы портсигар.
- Серьезно? - спросил он и хотел было уже вернуть его.
- Оставь себе, - сказал Вилли, сделав многозначительный жест рукой, как будто он даже и мысли не допускал о том, чтобы тратить слова на такие мелочи. - Так уж заведено, идя в гости, нести маленький подарок. Кстати, он золотой.
- Золотой? - Фрэнк уставился на серебристо поблескивающий портсигар.
- Ну да, белое золото, покрытое платиной.
Фрэнк покачал головой и еще больше, чем прежде, съежился на своем стуле. Как изящны и ухожены были руки Вилли! А вот он свои руки предпочитал прятать. Видел ли он когда-нибудь такое белье, такой галстук?! И уже здоровый смуглый цвет его лица показался ему грубым и обыденным по сравнению со слегка бледным и от этого действительно необычайно тонко вычерченным лицом брата.
