Они поели и отдохнули. Юноша почти силой заставил себя проглотить немного еды. В голове что-то больно колотило и сверлило. „Вилли, там сидит Вилли, - думалось лишь об одном и том же. - Вилли, мой смертельный враг, он рядом!"
Юноша громко простонал. Морис успокаивающе положил ему руку на плечо. Фрэнк вскочил и отошел в сторону. Ему хотелось побыть одному.
О, каким же это было потрясением для него, когда он, во время этой поездки с приключениями, вдруг увидел перед собой самого ненавистного для него человека! Да-да, тот по-прежнему был ему ненавистен, а внутри у Фрэнка продолжало гореть и сжиматься, ибо прошлое воскресло снова, отчетливо и мучительно.
- Боже мой, Боже, помоги мне! - взывал он из глубины души. Он вовсе не хотел ненависти, но желал быть истинным последователем, истинным рабом Своего Господа, завещавшего любить врагов. Неисполненная заповедь!
Он не мог быть нечестным перед самим собой и внушать себе чувства и мысли, которых в действительности у него никогда не было! Он ненавидел Вилли и не имел на это права. Руки машинально, но ожесточенно рвали хрупкую засохшую траву, от чего поднималось облако пыли, и юноша крепко чихнул. Как беспощаден был этот горячий, палящий ветер! Но что такое?
Фрэнк выпрямился, втянув ноздрями воздух. Дым? Никакого сомнения, ветер принес с собой легкий запах гари.
Быстрым шагом Фрэнк вернулся к своим спутникам. Мысли о Вилли сразу же забылись, словно чья-то добрая рука закрыла его прошлое ширмой.
- Вы ничего не чувствуете?
Морис и Холл настороженно взглянули на него. Они тоже начали принюхиваться, потом быстро встали.
- Так или иначе, но пахнет дымом, - и они напряженно огляделись.
- Ничего не видно. Ветер дует с запада, должно быть, там и горит.
Да и другие, ощутив запах гари, тоже пришли в волнение.
- Лишь бы это не было опасно для нас! - произнес испуганно один тучный колонист.
Морис пожал плечами.
- Непосредственной опасности для нас нет.
Западнее на многие сотни километров распростерлась сухая степь, за ней расположился лес, вероятно, широкая его полоса, где было много сушняка и валежника. Горело, должно быть, за этим лесом, запах чувствовался все отчетливее, хотя самого дыма не было видно.
Постепенно путешественники успокоились. Толстый колонист вновь обратился к еде и аппетитно зачавкал. Только Морис продолжал пристальным взглядом изучать запад.
- Дым! - неожиданно закричал он.
Над полосой леса клубились черные и желтые облака дыма. Подхваченные ветром, они образовывали уходящие вверх разноцветные столбы. Всполошившись, люди вскочили на ноги, непроизвольно сгрудившись вокруг Мориса и его спутников. А тот начал их успокаивать, взывая к спокойствию и рассудительности:
