пелену снежных хлопьев, вставших перед ним стеной. Вот и кончился склон. Достигнув равнины, Фрэнк понял, что всякое дальнейшее преследование стремительной повозки теперь не имело смысла.
Чудовищное возбуждение, заставившее юношу напрячь последние силы и совершить то, что было почти за гранью человеческих возможностей, вновь уступило место совершенной апатии и безразличию. И, чувствуя смертельную усталость, он опустился в глубокий снег. Правда, на какой-то миг у него мелькнула мысль, что остаться лежать здесь означало бы верную смерть. Ну и что с того? Потом ему почудился чей-то голос, говоривший: „Твой сын мертв, разбился на каменном склоне..." На лице притворное участие, но сердце говорящего ликует, потому что усталая женщина умирает. И он, - обманувший Фрэнка и избежавший заслуженного наказания, - он получает ее имущество, обращает его в деньги, бесследно покидает город.
Так же бесследно он исчез и сейчас.
А снег все падал и падал, покрывая тело смертельно измученного юноши. Он совершенно не ощущал холода и вскоре крепко спал под мягким белым одеялом.
...Был уже поздний вечер, когда Джим Морис ехал домой. Он часто подолгу уходил в работу с головой -торговля с индейцами никогда не шла гладко; но таким уставшим, измотанным, как сегодня, все же бывал редко. Снегопад прекратился. Это было хорошо, поскольку собаки очень быстро утомлялись от бега по рыхлому свежевыпавшему снегу. Но, несмотря ни на что, они сильно и ровно налегали на ремни, потому что знали, что впереди их ждет отдых и еда. Поскольку повозка была пустой, а собаки - отдохнувшими, то Джим решил сам занять в ней место. Почти машинально он натягивал поводья; кнут же лежал без дела.
Однообразная белизна равнины, серый туман, обволакивающий все кругом, полная тишина, едва нарушаемая отдельными звуками, - все это почти усыпило его. Он думал о своем доме, о дочке Мелиссе, о смерти милой, любимой жены, о долгих годах одиночества, оставшихся позади, потом его мысли вновь возвратились к только что проделанному делу. А некоторое время спустя он громко зевнул, уже представляя себя вернувшимся домой.
И тут у собак произошла какая-то заминка. Дафф, один из упряжных псов, забияка и бездельник, вдруг перестал тянуть, повис на ремнях и начал принюхиваться к чему-то своим чутким носом. Билл же, ведущий пес, со злобой повернулся к нему и угрожающе зарычал, готовый вцепиться Даффу в глотку. Однако Дафф продолжал упираться, да так, что и остальные собаки тоже забеспокоились и в конце концов остановились.
