В течение нескольких дней Фрэнк почти не приходил в сознание, и казалось, уже не оправится от тяжелой раны и большой потери крови. Часто его мучили кошмары. Однако постепенно все вокруг него прояснялось, и вот он уже стал различать возле своей кровати Стеллу. Она больше не внушала ему былого отвращения, скорей наоборот, он чувствовал ее благотворное воздействие на него, ведь девушка так заботилась о нем, хотя поначалу он относился к этому довольно равнодушно, ибо слабость очень сильно давала о себе знать.
Но потом наступил день, когда после спокойно проведенной ночи юноша мог впервые осмотреться вполне осознанно. Недоуменно уставился он на свои слабые и белые, без единой царапины или мозоли от шурфования, руки. Затем снова оглядел комнату, в которой лежал, - это был маленький грязноватый и совершенно незнакомый ему деревянный барак. Интересно, где это он оказался?
Тихо отворилась дверь и вошла Стелла. Странно, она тоже заметно изменилась, стала даже немного робкой, без обычной краски на лице.
- Как дела, Фрэнк?
Он посмотрел на нее внимательно, с некоторым удивлением и вдруг улыбнулся.
- Сейчас тебе не противно на меня смотреть? -вновь спросила она.
- Нет, Стелла. Ты стала совсем другой, красивой, не как раньше.
Она какое-то мгновение безмолвно взирала на него, но потом быстро отвернулась и зарыдала.
- Ты первый за долгие годы человек, который не забыл, что у меня есть сердце. Другие видели во мне лишь возможность получить удовольствие на пару часов, а что станет со мной - их не беспокоило. Они постоянно грубили и потешались над моей непутевостью. И вот именно ты сумел заставить меня понять, кто я такая на самом деле, причем без зубоскальства, сочувствуя моей боли. Ах, Фрэнк, я так счастлива, что смогла спасти тебе жизнь, а иначе в своей палатке ты истек бы кровью и никто не побеспокоился бы об этом!
„Спасла жизнь... истек бы кровью", - Фрэнк задумчиво наморщил лоб. Тут же ему вспомнилась тяжелая жизнь золотоискателя, скандальный вечер в трактире, а дальше все расплывалось и тонуло в темноте.
- Теперь ты скоро отправишься к своей матушке, -добавила девушка ободряюще.
- К моей матушке... - повторил он тихо, а его исхудавшее лицо просветлело. Стелла, всхлипывая, утирала слезы.
- Бедная девочка, - пробормотал Фрэнк, осторожно взяв ее руку. - И тебе следовало бы уехать к своей матери, ибо сложный путь всегда нужно пройти лишь этой - самой короткой - дорогой, только тогда все станет хорошо!
