Немного позднее в приют пришел Гизе и без стука поспешил в бюро начальника.
- Шеф! - закричал он в возбуждении. - Шеф, Тун...
Шеф встрепенулся.
- Тун? - спросил он. - Что с Туном?
- Он, должно быть, сорвался. Он промчался по улице мимо меня, не замечая людей! Я кричал ему вслед, но он бежал дальше. Чистая ли это история, Шеф? Полиция? Нет, я не думаю. Я оглядел все вокруг, но не заметил никакого хвоста, нигде.
Шеф схватился за телефон и стал набирать номер. Гизе слушал, как он разговаривал, и внимательно вникал в разговор. Его крупные руки опирались на стол; и он тяжело дышал. Он разглядывал лицо Шефа. Оно оставалось спокойным, но глаза его сверкали. Но вот Шеф положил трубку и на минуту задумался.
- Уволен, - сказал он. - Как мне сообщили, из-за общего состояния дел на предприятии. Но ведь это не так. Что-то другре скрывается за этим. Гизе, одевай-ка свою куртку и пойдем со мной. Ты знаешь, где он живет. А Ум Ян и Пайпи пусть посмотрят его в городе. Быстро, Гизе!
Пайпи помчался через весь дом, крича Ума Яна, даже „отбросы" помогали его разыскивать.
Тем временем Шеф и Гизе спешили на улочку, где жил Тун. Они поднялись по старой деревянной лестнице наверх, и Гизе указал на дверь:
- Здесь, Шеф, он живет здесь.
Они постучали, но никто не подал признаков жизни. Они постучали еще раз, потом Шеф надавил на дверную ручку, дверь поддалась, и они вошли. Уже темнело, и их глаза должны были сначала привыкнуть к полутьме в комнате. Они осмотрелись.
- Он ушел! - сказал Гизе хриплым голосом.
- Да, ушел, - ответил Шеф. - Ушел, но куда?
Туну стало слишком тесно в маленькой комнате, и он бесцельно бродил по городу. Он шел все быстрее. Не зная куда, убегал он все дальше и вдруг очутился по другую сторону городских укреплений, на широкой проселочной дороге. Здесь он ощутил былую свободу, которая раньше так облегчала его душу. Теперь он шел размеренным шагом и размышлял над событиями последних часов. Все отчетливей всплывало перед ним лицо человека, выдавшего его, и, в конце-концов, он стал видеть в этом лице упрямое противостояние.
Этот Мартенс! Этот хуторянин из Верингских болот, который не познал ни нужды, ни забот и разъезжал по окрестностям на дорогой машине, лишил его рабочего места, где он зарабатывал себе на хлеб и хотел стать счастливым! „Или Бог уже забыл обо мне? Или Спаситель больше мной не интересуется, а Его благословляющая рука не протянута мне?“ - спрашивал себя Тун, мучаясь в сомнениях.
