И шарманка, которая до этого дважды в неделю прямо под высокими стенами прокручивала несколько песен, больше не появлялась. В конце-концов, Тун почувствовал себя совершенно покинутым.
Наконец настал день оглашения приговора. Тун шел по длинным коридорам здания суда, где на него таращились многочисленные любопытные. За зеленым столом суда сидели господа, а Туна так трясло, будто он снова видел белые тряпочки над серьезными лицами.
То, что читал вслух господин, сидевший посредине - это была целая история. Тун едва из всего этого понял одно слово. Это были высокопарные юридические выражения, монотонно звучавшие в зале.
Потом какой-то полицейский чин снова схватил его за руку и повел обратно через длинные коридоры мимо большого числа людей.
- И сколько же мне дали? - спросил Тун полицейского.
Тот удивленно посмотрел на него со стороны, улыбнулся и ответил вопросом:
- Ты этого не слышал?
- Нет.
- Ну и замечтался ты, парень.
Он снова втолкнул Туна в камеру и закрыл дверь. Тун опустился на табуретку. Им овладела дрожь. Никогда в жизни он не чувствовал еще себя таким покинутым, отчужденным и никому не нужным, как теперь. У него не было ни малейшего представления, что будет дальше. Безусловно, он не был отпущен, ведь тогда, конечно, они не посадили бы его сюда, обратно.
Он сидел на своей табуретке, подперев голову руками и усиленно размышлял. Так он и не заметил, как открылась дверь и вошел Шеф, подав знак стражникам оставить их вдвоем. Как только Шеф взял Туна за руку, последний очнулся от своих мыслей, подскочил на своей табуретке и сказал:
- Шеф, ах Шеф.., но вы пришли слишком поздно!
- Ну, тогда пойдем вместе, - ответил тот, улыбаясь.
- С вами?
- Да, ты останешься у меня. Так заключил суд.
И тут Тун заносился по камере, не в силах сдержаться, хлопал руками по стенам и вертелся как волчок. Его радости не было границ. Когда он немного успокоился, он подошел к Шефу и нерешительно добавил:
- Шеф, вы чудесный товарищ, вы - друг! Я пойду с вами, прямо сейчас - при этом он подбежал к двери и толкнул ее. А потом он вдруг снова повернулся и произнес:
- Но Вы должны теперь со мной помолиться! Я -этого не умею делать так правильно. Видите, вы должны... вы должны... меня нести всегда, Шеф, всегда!
Тогда Шеф положил свою шляпу на табуретку и встал на пол на колени, и Тун тоже встал на колени, закрыл глаза и сложил молитвенно руки. А потом Туну показалось, будто он видел Сына Божия стоящим перед Богом, но так, что сейчас он видел пока только Сына, да, одного Сына.
