Но по мере того, как разум Феанора остывал и рассудительность возвращалась к нему, Феанор с опозданием сообразил, что столь многочисленному войску никогда не преодолеть долгие лиги к северу и, наконец, не пересечь море без помощи кораблей. Но чтобы построить такой большой флот, потребовалось бы много времени и тяжелого труда, будь даже среди Нольдора мастера, искусные в этом ремесле. Поэтому Феанор решил убедить Телери, давнишних друзей нольдорцев, присоединиться к ним, и в своем озлоблении он подумал, что таким образом могущество Валинора, возможно, уменьшится, зато силы Феанора для войны с Морготом возрастут.
Тогда он поспешил в Альквалонде и обратился к Телери так, как он говорил прежде, в Тирионе.
Но Телери остались равнодушны к его словам, хотя их действительно опечалил уход родичей и давних друзей, они предпочитали отговаривать их, чем помогать им. И они не дали им ни одного корабля и не помогли бы в строительстве против воли Валар. Что касается их самих, Телери не желали другого дома, кроме берегов Эльдамара, и другого повелителя, кроме Ольве, князя Альквалонде.
Ольве не обращал свой слух к Морготу, не приютил его в своей стране и по-прежнему верил, что Ульмо и другие великие среди Валар еще излечат раны, нанесенные Морготом, и что ночь еще сменится новым рассветом.
Тогда Феанора охватил гнев, потому что его все еще пугало промедление, и он в сердцах сказал Ольве:
— Однако вы-то были рады принять нашу помощь, когда как малодушные бездельники пришли наконец к этим берегам, почти с пустыми руками! В лачугах на морском берегу жили бы вы до сих пор, если б нольдорцы не выделили вам гавань и не трудились на ваших стенах!
Но Ольве ответил:
— Мы не отказываем в дружбе, но может быть, в ее обязанности входит упрекать друзей в безрассудстве. А когда Нольдор радостно встретил нас и оказал нам помощь, тогда ты говорил иначе: мы прибыли в страну Амана, чтобы поселиться в ней навсегда, как братья, чьи дома стоят бок о бок. Что же касается наших белых кораблей: не ты дал нам их! Не у Нольдора научились мы искусству кораблестроения, а у повелителей моря. И светлые бревна мы тесали собственными руками, и белые паруса соткали наши жены, и матери, и дочери. И поэтому мы никогда не отдадим и не продадим наши корабли — ни ради союза, ни ради дружбы. Поэтому я говорю тебе, Феанор, сын Финве: для нас они как драгоценные камни для Нольдора — труд наших сердец, и создать его подобие мы не можем.
