Выход пушкинского «Современника», по мнению Александра Сергеевича, должен был многое изменить. По крайней мере, доходы от издательства журнала позволили бы существенно сбалансировать непосильные расходы по займам, которые значительно возросли. Непогода и постоянное присутствие рядом жены и непоседливых детишек каким-то необъяснимым образом вернули вдохновение. Поэтому Пушкин много и с удовольствием пишет. Почти забыты выезды в город; семья всё время проводит на даче. Для знакомых и друзей у поэта имеется уважительная причина – траур по матушке; на что он и ссылается, отказываясь от очередного приглашения в гости. Даже день рождения императрицы, пышно отмеченный в Петергофе, обошёлся без присутствия уважаемого поэта. Лишь нечастые гости – Карл Брюллов, князь Пётр Вяземский и парижанин Леве-Веймар…
Всё это – плохая погода и отсутствие посторонних – Пушкина даже радовало. Он трудился над историческим романом времён пугачёвщины. Даже когда ожили главные герои сочинения, название ему так и не было придумано. Впрочем, подобное автора ничуть не занимало – главное, понимал он, удалась сама суть, сердцевина, раскрывавшая подлинность описываемых событий. В перерывах работы над романом поэт находил отдохновение в стихах; в частности, продолжал «лакировать» «Медного всадника».
23 июля 1836 года в его сочинении, названном «Капитанская дочка», была поставлена последняя точка. Вскоре по Петербургу поползли слухи: Пушкин собирается выпустить новый роман…
Очередной успех окрылил надеждами. Захотелось, уехав с дачи на Каменном острове, вновь очутиться в Михайловском, где, накупив в лавке гусиных перьев, сесть за любимый письменный стол и… писать, писать, писать.
С Михайловским ничего не получилось. Впрочем, как и с написанием нового романа. Подвёл «Современник», который, к досаде, не оправдал надежд. Ожидаемых двух тысяч подписчиков издатели не дождались; две трети нераскупленных экземпляров второго номера журнала недвижимым грузом осталось лежать на складе. Всё просто: поэта Пушкина читатель знал, а вот новый журнал (пусть даже пушкинский) – нет. Кто будет брать кота в мешке? Признание следовало завоевать, а с ним – и читателя. В том и состояла большая ошибка Пушкина, слепо надеявшегося заполучить никак не меньше двадцати пяти тысяч рублей. Отрезвление пришло, когда на горизонте зазияла финансовая яма…
Вновь пришлось лезть в долги. На этот раз выручил некто Соболевский, большой приятель, который, уезжая за границу, оставил Пушкину приготовленное для заклада столовое серебро. В другое бы время Александр Сергеевич от встречи с ростовщиком решительно отказался, но только не в этот раз. Пришлось плестись к ростовщику Кишкину, выдавшему под залог столовой утвари семь тысяч рублей. Мизер, но и такие деньги предоставляли временную передышку…
