Молитвенники земли русской | страница 73
В 1706 году совершилось событие, положившее начало возникновению Саровской пустыни, а именно, построение первого храма. 28 апреля его заложили на горе, к 16 мая уже воздвигнуты были стены, заложена кровля. 17-го решили воздвигнуть на храме крест. В ночь на 17-ое раздался громкий колокольный звон. Между тем ни одного колокола не было. Перед полуднем 17-го мая кровельный мастер доканчивал отделку главы, а остальные рабочие работали внутри храма. Вдруг в полдень всех осветил необыкновенный свет, раздался трезвон многих колоколов, который продолжался около часу.
7-го июля 1706 года первоначальник Саровский Иоанн созвал на совет всю братию, и, по единодушному согласию, братия положила следующее решение-приговор, тогда же записанный: «В сей Сатисо-Градо-Саровской пустыни, у святей церкви Пресвятые Богородицы Живоноснаго Ея источника быть общежительному пребыванию монахов. И положихом, по свидетельству и преданию святых апостол и святых отец, чин – устав общаго жития. И отныне нам зде всем живущим монахом и сущим по нас настоятелем и братиям держать и хранить безотложно, дондеже благоволением Божиим обитель сия будет стоять».
В общежитие меня все-таки поселили. Рядом с общежитием, на площади, на наших глазах, вернее, на наших ушах, ночью заключенные бульдозером вырывали землю из-под братских могил. Тогда шепотом говорили между собой, что в этих могилах похоронены финны, которых вывезли после финской компании зимы 39–40 годов. Не с Корельского перешейка, а, видимо, из-под Мурманска. Здесь был концлагерь. И эти мирные граждане: мужчины, женщины, детишки против своей воли попали сюда. Лагерь так и назывался – финский поселок. И вот теперь, ночью заключенные выгребали эту «серую массу». Кости, остатки одежды, тряпки – все переваливали в самосвалы и увозили. На этом месте постепенно образовалась яма – котлован для будущего Дома культуры им. Ленина. А площадь Ленина оказалась как раз на месте кладбища
Саровская пустынь
Из приемников о. Иоанна более всех замечателен строитель Ефрем. Он отличался необыкновенным милосердием. Особенно проявил он свое человеколюбие во время великого голода 1775 года. Старец, печалясь о бедствующих, приказал кормить всех приходящих в обитель, таких бывало до тысячи в день. Братия, было, стала роптать, боясь, что для нее самой не хватит хлеба.
Тогда старец, собрав старшую братию и, описав им нужду народную, сказал: «Не знаю, как вы, а я расположился, доколе Богу будет угодно за наши грехи продолжать глад, лучше страдать со всем народом, нежели оставить его гибнуть от глада». Утешительная радость и мир сияли всегда на благообразном лице старца, пользовавшегося повсюду славой святости.
