Приезжаю домой, а жена мне первым делом: «Что, в деревне побывал? Все узнал?» – «Да, узнал, кто ты такая, и что ты мне сделала!» Поняла она, что раскрыли ее тайную силу, подали мы на развод. Когда я уезжал от старицы, то она посоветовала мне ничего от жены не брать, а если что было подарено или куплено вместе – сжечь! «Все эти вещи "заряжены", наколдовала она через них на тебя». Развел я большой костер и стал сжигать эти вещи. Сжигаю и удивляюсь, как они горели. Висел у меня над кроватью ковер, дак он не горел даже. Поднялся над костром, как самолет, потом опустился – не горит! Постепенно стал коптиться, плавиться, дым пошел черный, черный… Через ковер этот мне тюрьма была уготовлена. Старица меня сразу же спросила: «Что у тебя висит над кроватью?» Я припоминать стал: «Картина». «А еще?» Я говорю: «Коврик». – «Вот, вот. Ну, расскажи, что там за рисунок?» Стал рассказывать: «Опушка леса, предгорный массив, молоденькие сосенки, на опушке леса полянка, избушка стоит, олени…» – «В избушке-то, – спрашивает, – какие окна?» – «Окошечки с решеткой». – «Вот и ждет тебя впереди одиночная камера с решетками». Оказывается, моя жена колдовала на этот ковер, чтобы я убил свою мать, а после этого у меня, известное дело, одна дорожка – в тюрьму!
Когда развелись, эта чернокнижница долго меня еще преследовала. И по сей день старается, не хочет отпускать. Старица сказала мне тогда: «Зачем же ты дал ей свою фотографию. Она по ней столько тебе понаделала».
Не знал, не верил тогда я в это – теперь расплачиваюсь. Прибился я потом к одному священнику, стал он впоследствии моим духовником. Служил о. Александр тогда в Сусанино, теперь он уже покойный. Привлек он меня не только заботой пастырской и духовной, но и тем, что не простой был батюшка. «В мире будете гонимы за имя Мое». И его гнали. Дадут ему приход, а власти старались подсунуть какую-нибудь, к примеру, подсадную тетку. Зацепятся, найдут повод, мол, ты это сказал, это сделал – и опять гонят его бедного с прихода. До последних дней я был с ним.
Божий пастушок
Много я в своей жизни встречал Божьих людей. Особенно в Вырице. У матушки покойного о. Александра был домик в Михайловке, и жил там одно время старец Федор Михайлович. Юродствовал он. Все звали его Федя-пастушок. Уроженец Ярославской губернии. О себе он особо и не говорил, а дар предсказания имел. Подойдет, посмотрит, мысли твои прочитает и скажет, что делать, а что не делать. Или в будущем от чего-то предостережет. Я тогда был знаком с одной девицей – это уже после развода дело было. Намерения у меня были серьезные. Он же сразу сказал: «Разные у вас будут дороги». Так и получилось. Она получила травму и вскоре скончалась. Федя же пастушок пас в Михайловке коров. Кнута у него не было, буренок своих он словом Божиим пас. Идет, бывало, к деревне, сам впереди, стадо за ним. Односельчане возмущались: «Какой же ты пастух, у тебя и кнута нет!» Он им в ответ: «Зачем скотинку бить, она и так все понимает». Поведал он мне тогда один случай. Случилось так, что много дней в тех краях не было дождя. Все водоемчики, речушки пересохли, одна грязь, да тина осталась. В колодцах водички на самом дне осталось, людям не хватает, где ж тут говорить о скотине. «Выгнал я своих буренушек в поле, – это Федя так рассказывал, – травка сухая, солнце печет, а бедная моя скотинушка мается без воды. Остановился и начал молиться. Долго так молился. Буренки вокруг меня собрались, будто помогают мне. Ковырнул я один камешек ногой. Смотрю, вокруг него образовалось мокренько. Стал я разрывать это место, образовалась вороночка. Я расширяю ее, расширяю, а она водой помаленьку наполняется. Коровушки мои пить стали. Одна, вторая, третья. Вода прибывает и прибывает. Образовалась такая вот большая размывка. И поил я моих коровушек в этом месте все время, пока было жарко. Вода оказалась чистая, родниковая. Хотя воды там никогда и не было, многие удивлялись».
