Майер был типичным носителем этого порока. Он всегда любил покрасоваться и подчеркнуть свою исключительность. Ему было, чем похвастаться. По прикидкам Тайни, по уровню одаренности Вик был "сотником" — частота встречаемости подобных способностей составляла один к ста. Но она могла ошибаться в меньшую сторону. Виктор никогда не соглашался проходить диагностические тесты. Это же автоматически относило его в группу психиатрического риска. Алекс поднял болезненную тему. Многие "сотники" и "тысячники", осознавая, что представляют собой потенциальную угрозу для общества, добровольно проходили регулярные обследования. За свою карьеру в спецотделе Исследовательского Корпуса Роул приходилось четырежды сталкиваться со свихнувшимися сотниками. Двое из них в молодости успешно подтвердили гражданство. Поэтому в словах Коллингейма про мании, которые расцвели бурным цветом, было больше истины, чем бы хотелось. Участь тех, кто был замечен в отклонениях, была незавидна. Медикаментозная терапия, психологическое сопровождение, повышенный контроль в профессиональной сфере. Несмотря на декларируемую толерантность к таким людям, в обществе они оказывались в изоляции. Зачастую они покидали привычные места и отправлялись особые профилактории, на жаргоне именуемые "резервациями". Там китиарцы с психологическими отклонениями были на равных с такими же генетическими неудачниками. Тайни несколько раз приходилось бывать в подобных поселках. На первый взгляд, их обитатели не показывали никаких признаков недовольства судьбой. С другой стороны, фраза детектива про гениев, которых солят бочками, чтобы они следили друг за другом, попала точно в цель. Вообще, для человека, далекого от Китиары во всех отношениях, он очень тонко улавливал ее суть. Интересно было бы посмотреть его генетическую карту. Чутье Роулов подсказывало Тайни, что в ней можно обнаружить много любопытного.
Аэрокар донес пассажиров до отеля. Выходя из теплого салона на студеный атованский ветер, Тай поймала себя на мысли, что она почти пришла в себя. Насколько это возможно в сложившейся ситуации. Перепалки с Алексом вернули ее в привычное состояние. Недосып ощущался, но в остальном Роул была в норме. Признаком этого был и изменившийся взгляд Коллингейма. Из него ушла отчужденность и, нет-нет, да мелькал мужской интерес. Это было не вовремя. Но приятно. Тайни было стыдно признавать, что сейчас, когда Эмиль находится в смертельной опасности, ей есть дело до того, какое впечатление она производит. Слишком остро она реагировала на детектива. Роул отнесла эту аномалию на счет постадреналивого отходняка.
