Девочка смотрела на мужчин, седлавших лошадей:
— Ты уезжаешь, Нимушка?
— Да.
— Жалко…
Радомир почувствовал, как закололо ладони: кто-то рядом ворожил.
Ну, кто тут мог ворожить, кроме него!? Ясное дело!..
Он огляделся по сторонам, выискивая альвийку. Нашёл. Волхв «видел», как золотистое сияние окутало её и незнакомую девочку. Эта дура отдавала свою благодать чужому дитяти!? Володарович остановил местного мужика, слонявшегося неподалёку:
— Что это за девчушка?
— Где?.. А-а-а… Это наша, местная.
— Она сирота? Или юродивая?
— Нет, что вы? Родители Лады живы-здоровы. Здоровее некуда. Её батьку вы видели: кузнец наш, — мужичок поскрёб голову. — А вот дочка их хворовитая. Слышал я от своей бабы, что по весне кузнец девчонку в город к лекарю возил. Так вот тот сказал, что долго это дитя не проживёт. Сердце больное.
Радомир прищурился и снова посмотрел на девочку, повисшую на альвийке, а та в венке набекрень сияла от счастья.
— Сдаётся мне, лекарь тот ошибся, — хмыкнул колдун и предсказал: — Будете вы ещё на свадьбе этой красавицы гулять.
Селянин проследил за его взглядом и непонимающе повёл плечом. Володарович вздохнул:
— Знаешь, кого сейчас обнимает эта девочка?.. Альва.
По потрясённому вздоху колдун понял, что мужик обо всём догадался. Альвы по-разному относились к смертным: кому-то помогали, кого-то наказывали, кого-то дурачили. А чаще всего просто проходили мимо, не замечая. Но вот человеческих ребятишек любили и охотно им помогали. Волхв не сомневался, что видунья вылечила девочку.
Путешественникам везло с погодой. Который день не было ни сильных дождей, ни ветра. Вересень (сентябрь — Прим. авт.) выдался на редкость тёплый и сухой. Обоз с товарами ехал быстро, останавливаясь лишь для коротких привалов, чтобы могли отдохнуть кони, да пройтись, разминая ноги, люди. Купцы и дядьки помнили о том, кого везут в крытой повозке.
Охранники как раз стреножили лошадей и пустили их в ещё зелёные луга, а сами удобно расположились на траве. Вкусно пах готовящийся на костре обед. Камен и Нимфириель тихо переговаривались в сторонке. Вдруг Божай привстал, всматриваясь вдаль.
— Что-то Цвета наша несётся как огня схвативши…
Обозники притихли и ждали повариху, бегавшую в кустики. Покрасневшая женщина была взволнована, но не напугана. Ни на кого не глядя, она подскочила к альвийке и что-то зашептала ей на ухо. Нимфириель понимающе кивала, поглядывая в сторону берёзовой рощи, куда периодически тыкала пальцем Цвета. Повариха наконец замолчала, с некоторой оторопью разглядывая альвийку, словно видела её впервые, а не провела бок о бок седмицу.
