Что касается Дианы, Ее Величество заверила, что «уважала ее и восхищалась», в то время как от нее ждали другого глагола – «любила». Королева признала, что «тысячи и тысячи из вас очень остро выразили свою боль», но ее слова прозвучали слишком искусственно. Иными словами, было бы намного лучше и эффектнее просто сесть и три минуты поплакать.
Самой искренней речь королевы стала в тот момент, когда она сказала: «Что касается меня, то я полагаю, что из ее жизни, а также необыкновенной и трогательной реакции на ее кончину следует извлечь уроки». – Это было именно то, что Ее Величеству следовало сделать в 1997 году, чтобы вытащить монархию из трясины непопулярности и мрака.
Эта публичная уступка не положила конец травле в прессе. В газетах появились голословные утверждения о том, что Диану якобы убили по приказу королевской семьи, чтобы воспрепятствовать ее браку с мусульманином и рождению от него ребенка, – утверждали даже, что на момент катастрофы принцесса была беременна.
Слухи о ее умышленном убийстве монаршей фамилией завладели умами публики, и отголоски их можно услышать даже сейчас. В 2006 году я сидел в придорожном кафе небольшого американского городка в штате Луизиана. К столику, услышав мой акцент, когда я заказывал завтрак, подошел какой-то мужчина в бейсболке. «Вы англичанин, – сказал он, демонстрируя свою сообразительность, – я всегда хотел задать британцу вопрос: королевская семья действительно убила Диану?»
Понимая, что взгляды всех посетителей кафе прикованы к моему столику, я посчитал своим долгом встать и прочесть на эту тему короткую лекцию, заодно выразив и свое личное убеждение в том, что это было лишено всякого смысла: во-первых, свою действительную значимость для королевской семьи принцесса утратила сразу после того, как произвела на свет двух наследников трона, да и потом, кто бы что ни говорил, ее свадьба с мусульманином стала бы положительным жестом толерантности и единения нации, а во-вторых, члены королевской семьи знали – если история выплывет наружу, а это рано или поздно неизбежно случилось бы, это поставило бы на монархии крест, и ни под каким предлогом не стали бы так рисковать.
Не уверен, что я убедил завсегдатаев заведения, – в конечном итоге, в южных штатах США далеко не все верят в эволюцию, – но лично мне мои аргументы казались очень даже убедительными. В то же время, сам факт того, что мне пришлось прибегать к ним почти через десять лет после гибели Дианы, свидетельствовал о том, как низко пало мнение о британской королевской фамилии, причем не только в Великобритании, но и во всем мире.
