«Оливковое масло. Импорт оливкового масла. Оливковое масло Францини. Вы когда-нибудь слышали о нем?»
Я покачал головой. «Нет. Я сам употребляю бренди и содовую. Терпеть не могу оливковое масло».
Луи рассмеялся над моей слабой шуткой. Он был из тех, у кого плохая шутка всегда казалась достойной смеха. Хорошо для эго.
Я вытащил из кармана рубашки смятую пачку «Галуаза» и закурил одну, в то время как я с радостью принялся строить неожиданные планы стать другом Луи Лазаро, смеющегося мальчика западного мира.
Я хорошо знал оливковое масло Францини. Или, по крайней мере,
кто был Джозеф Францини. Джозеф «Popeye» Францини. Многие знали, кто он такой. В эти дни им был Дон Джозеф, глава второй по величине семьи мафии в Нью-Йорке.
До того, как Джозеф Францини стал доном Джозефом, он был «Попаем» во всем преступном мире на Восточном побережье. «Попай» появился из его очень законного бизнеса по импорту и сбыту оливкового масла. Его уважали за его безжалостную честность, ритуальную приверженность мафиозному закону омерты и эффективные методы ведения бизнеса.
Когда ему было тридцать лет, Попай был поражен какой-то болезнью - я не мог вспомнить, что именно - которая заставила его уйти с улиц и оказаться в административном положении с организованной преступностью. Там его прекрасная деловая голова оказалась бесценной, и за очень короткое время он смог добиться реальной власти в азартных играх и ростовщичестве. Он и два его брата строили свою организацию тщательно и прочно, обладая деловой хваткой. Теперь он был Дон Джозефом, старения, ворчливым, ревнивые прав он работал так трудно достичь.
Именно Папай Францини - дон Джозеф Францини - стоял за попыткой усилить американскую организацию молодой кровью из Сицилии.
Я искал себе выход в сицилийские круги в Бейруте, и это выглядело так, как будто я сорвал джекпот. Безусловно, Бейрут был логичным местом для остановки торговца оливковым маслом. Значительная часть мировых поставок поступает из Ливана и его соседей, Сирии и Иордании.
Но присутствие Луи Лазаро из Franzini Olive Oil в то время, когда мафия перебрасывала своих новобранцев через Бейрут, слишком сильно увеличило соотношение совпадений.
У меня тоже была другая мысль. Луи Лазаро мог бы быть чем-то большим, чем просто счастливым человеком, которым он казался. Любой, кто представлял Popeye Franzini, был бы компетентным и жестким, даже если - судя по воодушевлению, с которым Луи атаковал бутылку - он был склонен пить слишком много.
