Жесткими движениями он очистил рану и нанес обезболивающую мазь.
— Мне нужно наложить швы? — спросила она.
— Возможно, — сказал он, но все равно обмотал ей плечо бинтом. — Твоя кожа будет расти вокруг нитей, и мне придется их вырезать.
— Никаких швов. Ты верно заметил. — Она захлопала ресницами, выражая невинность. — Подаришь мне еще одну рубашку?
— Ты можешь взять еще одну, когда мы будем уверены, что ты не истечешь кровью.
— Еще одно верное замечание. Я просто хочу… — Она ахнула. Застонала. — Прекрати, Нокс, пожалуйста, прекрати.
Он схватил ее за подбородок.
— Сосредоточься на мне, вейлина. — Ласковое обращение вырвалось внезапно, сбивая его с толку, но причины не стоили того, чтобы их сейчас анализировать. — Несмотря на смятение и боль, тебе есть что праздновать. Когда ты убила Селесту, ты получила больше, чем ее воспоминания. Теперь ты бессмертна.
При слове «убила Селесту» она вздрогнула. Ее моральный кодекс получил серьезный удар и вскоре получит еще один, и еще, пока не разрушится безвозвратно.
— Я бессмертна, как и ты?
— Именно. Ты можешь умереть только путем обезглавливания, удаления сердца или сжигания твоего тела в прах.
— Бессмертна, — глухо повторила она.
— Передача памяти не происходит, когда мы совершаем убийства. Такая особенность только у тебя. Расскажи мне, что ты видишь, и не упускай никаких деталей.
— Сестры… семья, любовь. Может быть, я смогу их спасти? Должен же быть какой-то выход.
— Ничего подобного.
— Возможно…
— Ты думаешь, что остальные не пытались спасти людей, которых мы любим?
Вейл всхлипнула, звук был одновременно жалким и выворачивающим наизнанку.
«Отбрось чувства».
Нокс совершил ужасные вещи, чтобы спасти свою дочь. В конечном счете, только одно имело значение — победа.
Каждую миллисекунду Второй Великой Войны в его голове проносились три «если бы».
1. Если он умрет.
2. Если Минке не исполнится восемнадцать, когда он умрет.
3. Если она будет считаться взрослой, когда он умрет.
Когда она была ребенком, ее отдали в Высший Совет для обучения в качестве Наблюдателя. Став взрослой, стала бы кандидатом на смерть… если бы не сбежала от своей временной семьи.
Но, в конце концов, она все равно умерла в страданиях.
«Я должен был вернуться к счастливому взрослому человеку, который рад увидеть меня снова. Вместо этого…»
Вдох, выдох. Хорошо, все хорошо. Он дышал. «Очисти свой разум. Ничего не чувствуй».
— Ой-ой. Могу сказать, что ты сейчас имеешь дело с эмоциональным расстройством. — Вейл издала безумный смешок, как будто ее это позабавило, вызвало отвращение и одновременно она готова была разрыдаться. — Просто… забудь о себе на секунду. Я ничего не понимаю. Объясни все, пожалуйста, словно ребенку.
