— Вчера я обезглавил Аммари, — продолжил Шайло, игнорируя предупреждение Нокса. — Она напала на меня. Я просто защищался, но…
Нокс обновил свои данные. Двадцать четыре воина стояли между ним и победой.
— Чувство вины бессмысленно. Ты выжил.
Шайло также получил во владение мистический лук и стрелы, известные как Кровожадные. Такая стрела преследовала своих жертв, как ракета с тепловым наведением, увеличиваясь в скорости и свирепости с каждым убийством, которое она совершала.
«Я хочу. Я беру».
«Скоро…»
Плечи Шайло поникли.
— У нее есть дочь.
Нокс сжал кулаки. «Игнорируй боль в сердце».
— Узнать о ее семье было твоей второй ошибкой. Нельзя, чтобы близкие другого воина значили больше, чем твои. — Горечь пронизывала его голос, замораживая каждое слово.
— Если это была моя вторая ошибка, то какая первая? — спросил Шайло.
— Вообще иметь близких. Семья и друзья — это одно из двух. Якоря, которые отягощают тебя переживаниями и отвлекают, или рычаги давления, которые другие могут использовать против тебя.
Последнее Нокс знал не понаслышке. Когда-то у него была дочь.
О, да. Когда-то.
Благословленная и проклятая.
Его охватил приступ боли и горя, оставляя за собой след разрушения. Однажды Нокс отомстить за нее, и убьет короля Ивилэнда — и он заставит его страдать. Ансель был тем, кто заставил его сражаться. Тем, кто позволил его маленькой девочке умереть, пока он выполнял свой «долг».
Теперь Ансель использовал для мотивации Нокса свободу. «Выиграй пять Великих Войн от моего имени, и я освобожу тебя от символов рабства.
Эти символы покрывали его шею, запястья и лодыжки. На каждом позвонке он носил «X». Но будь то кольца или символы X, каждый знак был сделан мистическими чернилами, подобные тем, что Высший Совет использовал для создания древа жизни. Именно эти чернила заставляли Нокса делать все, что требовал Ансель, никаких исключений.
Ноксу ничего не осталось, кроме как продолжать, словно король говорил правду. Что еще он мог сделать?
Если Ансель солгал… Он прикусил язык, пока не почувствовал вкус крови. Если Нокс выиграет пятую войну — эту войну — и не будет освобожден…
Острая боль пронзила его так глубоко, что он сомневался, что когда-нибудь оправится. «Мне просто нужно найти другой способ обрести свободу».
Когда ему это удастся, Ансель умрет. Болезненно. Люди будут слагать истории в течение многих столетий, и удивляться жестокости Нокса.
Он почти улыбнулся, предвкушение перемешалось с яростью.
