— Это… Это… — Айрис не находила слов.
— Полагаю, господин Обманщик жестоко просчитался. — Мелиса тронула окаменевшую прядь волос на затылке Краса, и она отпала, рассыпалась кристалликами не крупнее соли, смешалась с пылью. — Не важно, настоящий священнослужитель или нет. Не уверена, имеет ли значение даже храм. Главное — намерения, а не детали. Этот тип вознамерился взять тебя в жены и поплатился, хотя сегодняшнее бракосочетание было ненастоящим.
— А как же те шестеро, что стояли со мной у алтаря до него? — возразила Айрис, потрясенно наблюдая, как одетую в щегольской наряд статую бережно грузят на надежную платформу и медленно увозят прочь. Куда? Наверняка в хранилище королевского дворца. Туда, где уже находился один прозрачный человек. Арман. Первый жених. — Они сбежали и остались живы!
— Вот именно. Сбежали. Они и не думали о браке с тобой, Ириса. — Порой Лиса называла подопечную древним вариантом ее имени. — Они вообще о тебе не думали. Хм… Получается, значение имеют только желания, а не ритуал.
— Это же ужасно! Значит, я…
«…даже без свадьбы не смогу найти свое счастье?» — Айрис не договорила, потому что эти слова прозвучали бы как приговор. Да и нехорошо в приличном обществе озвучивать мысль, которая уже не раз приходила в голову. В самом деле, разве нельзя жить в любви без брака? Это было бы приемлемым решением, но происшествие с Беретом ставило крест на лазейке.
— Это весьма интересно! — Мелиса не заметила заминки. — Сегодня мы узнали кое-что новое. Конечно, выборка подопытных слишком мала… Надо бы провести пару-тройку дополнительных экспериментов, но я почти уверена: твоему проклятию плевать на условности. Оно видит людей насквозь.
Эксперименты… В этом вся «полукровка из Холмов». Ее и кормить не нужно — дай лишь что-то исследовать, классифицировать и найти закономерности. Недаром Фабиан приставил Лису Стау к Айрис. Якобы в качестве компаньонки-наставницы, а на деле — изучать проклятие, которое может оказаться последним свидетельством магии народа шесс.
— Есть у меня подозрение, что Алетина Миллс прокляла женщин своего рода отнюдь не безбрачием, — задумчиво продолжала Мелиса. — Как жаль, что в мемуарах она выражалась туманнее некуда…
— О чем ты? «Ни один из этих грязных лживых нечестивцев, что смеют называть себя мужчинами, не станет мужем женщины из рода Миллс», — так говорила Алетина Миллс. «Если какой-нибудь ублюдок поведет кровную госпожу Миллс к венцу и перед ликом Великого заявит о своем желании взять ее в жены, то окаменеет навеки»!
