Это, должно быть, недоразумение.
— О господи, — всхлипываю я и прикрываю ладонью рот. Не может быть. Нет. — Это неправда. Ты врешь. Скажи, что ты врешь, прошу, — медленно срываюсь на истерику. Что-то начинает душить изнутри. Перекрывает весь кислород. Мешает сердцу качать кровь.
По ту сторону слышится лишь тяжёлый вздох.
— Ты нужна ему Мила, как бы он ни старался отгородить тебя от всего этого. Ему нужна твоя поддержка. Я заеду сейчас за тобой, и мы поедем ко мне. Здесь и Оля, и Давид, нам всем теперь нужно вместе держаться. А утром отвезу тебя к Даниилу. Только не волнуйся, ладно? Все будет хорошо, он выкарабкается. Выздоровеет. Он сильный мужик.
— Я сейчас хочу. Хочу сейчас увидеть его, пожалуйста, Сереж, — умоляю я, а мысли мечутся с безумной скоростью в голове.
— Клиника уже закрыта для посещений. Завтра утром, Мила. Я позвонил тебе сейчас, чтобы к утру ты взяла себя в руки и к Дане в палату вошла с улыбкой. Жди меня, я уже выезжаю.
— Хорошо, — стираю пальцами слёзы со щёк, — только я не у себя, я в нашем доме. Приехала, а здесь никого нет.
— Тогда еду на Палубную. Ты пока вещи собери с собой. Только без нервов, хорошо? Не заставляй меня жалеть, что пошел против друга и сказал тебе все. Если с ребёнком что-то случится, я себе не прощу этого. Поняла?
— Да, конечно. Я справлюсь. Только быстрее, пожалуйста.
Я отключаюсь, а потом даю слабину. Сажусь прямо на ступеньки, прикрываю ладонью лицо и горько плачу.
Как же так? Как? Почему Даня? Почему мне ничего не сказал? Неужели поэтому кровь из носа так часто шла? Почему не доверился мне? Мы бы вместе что-нибудь придумали. Вместе прошли бы через все. А сейчас что? Я даже не знаю, насколько все серьезно и где он.
— Боженька, пусть с ним хорошо все будет. Обещаю, я стану лучшей женой в мире. И не нужен мне никакой моделинг. И есть буду булки и торты, как Даня и хотел, только пусть поправляется. Я ведь не переживу… не переживу, если его потеряю, — сквозь слёзы шепчу в небо в надежде, что меня услышат сверху. — Я ведь люблю его. Так сильно люблю. Он нужен нам с малышкой…
Даня
Тишина сводит с ума. А еще одиночество и то, что я не могу прикоснуться к Миле.
Девочка моя, как ты там без меня?
Я не должен был проводить с ней ночь после встречи выпускников, и уже точно не должен быть искать ее после. Это было эгоистично с моей стороны. Ведь нет ничего хуже, чем потерять близкого человека. А для Милы я стал близким. В этом я ни минуты не сомневаюсь.
