- Пешком, осмелюсь доложить, может и не допру-с, а на машине их благородия господина инженера запросто.
- А нету, Тришка, машины, - спокойно, с затаённым злорадством, произнес Григорьев, - Уехало их благородие.
Злорадство его пропало втуне - денщик отнёсся к известию философски и даже вдохновился было на новую сагу о подвигах кого-то из своих бесчисленных знакомых. Константин, однако, привычно пресёк это поползновение и твёрдо повторил приказ - оставить плоды "войскового снабжения".Тришка подчинился, вполголоса сетуя на судьбу.
В холле им встретился Озаров, по-джентельменски поддерживающих за талии своих слегка уставших соседок.
- Эй, гвардия! Что за сложности?
- Да, в принципе, никаких ... - Григорьев пожал плечами, - Вот разве что - не подскажите ... не подскажите ли дорогу к пансиону мадам К.
- Дорогу? Дорогу отчего же не подсказать ... А он тебе на что сдался. Дорогущая гостиница, только "Эрмитаж" дороже.
- Дорогу дорогущая дороже, - пробормотала одна из девиц и зевнула, не озаботившись даже прикрыть рта платком.
- Ты это, гвардия ...
- Константин, с твоего позволения, - строго поправил Григорьев, разумно решив, что дружеские отношения - это одно, а панибратство - совсем другое.
- Ну, Константин так Константин, - не стал спорить знахарь, - Ты, главное, это, Константин, пошли ко мне домой. Поболтаем, чаю выпьем доброго. Я тут неподалёку обретаюсь. Только вот вертихвосток этих по домам разведём.
Одна из вертихвосток проживала на самой площади и далеко её вести не пришлось. Другую проводили квартала на два ниже по какой-то из ижских улочек и сдали с рук на руки суровой старухе, видимо, матери, выражение лица которой не сулило непутёвой дочке приятного пробуждения.
Наконец, грохая сапогами по дощатому тротуару, они добрались до двухэтажной избы знахаря. В ночном сумраке лунно белели рогатые черепа - бычий на коньке крыши и два козлиных на воротах.
- Э-э ... - протянул Григорьев, рассматривая эти жутковатые украшения. - А вы ... ты, Илья, не язычник часом?
- Угу, - ответил знахарь и долбанул кулаком в калитку.
Из-за неё донеслось рычание - тихое, но до того мощное, что у Григорьева зашевелились волосы на затылке, а за спиной тихо охнул и помянул Пресвятую Пелымскую Богородицу Тришка.
- Полисун, зверюга, своих не узнаёшь? - раздражённо спросил Илья.
Где-то хлопнула дверь, проскрипели ступени крыльца и заспанный женский голос спросил:
- Илюш, это ты?
- Нет, Махагала приехал! Открывай, ведьма! И Полисуна придержи, я не один.
