Город Иж - Лев Рудольфович Прозоров, Вадим Трещев

Мюнхен,11 марта 1989г.,, день

- Орденюнкер Конрад Тауберт! - холодный, металлический голос эхом отозвался от высокого сводчатого потолка зала Доблести.

- Я! - Конрад щёлкнул каблуками.

Кубинец качнул головой: - Следуй за мной, юнкер.

Товарищи по команде поглядели на Конрада полузавистливо-полусочувственно. С одной стороны, парня освободили от нудных занятий на плацу. С другой, его освободил Кубинец, а у старшего штандарт-офицера Двора Юнкеров Регенсбургского замка лёгких заданий не бывало.

В полумраке пустынного коридора Кубинец вытащил из-под черного плаща туго перевязанный пакет.

- Возьмёшь пакет. Поедешь на Бургундское ристалище. Отыщешь фра Арнольда Контад Верфенштайна. Передашь ему, лично в руки. И забудешь про этот пакет и про поручение. Вопросы? - серые глаза Кубинца глядели холодно и твердо.

- Нет вопросов, фра Сигимер. - отчеканил Конрад.

- Очень хорошо, юнкер.

Кубинец никогда не бранился. Никогда не кричал. Никогда не улыбался. Но одну фразу, одно слово "юнкер" он мог произнести так, что хотелось впитаться, раствориться в каменном полу и на свет не показываться. А мог и так, что плечи распрямлялись, словно крылья, щёки радостно вспыхивали, а губы так и норовили расползтись в идиотской довольной ухмылке. Как сейчас, к примеру.

- Служу Ордену и Расе! - отчеканил Конрад уже в укрытую серым рыцарским плащом широкую спину, скрывавшуюся в сумраке коридора.

На крутой лестнице Конрад всё же взглянул на печати - и чуть не навернулся вниз головой. Кроме обычной почтовой печати с ансуз-рун, пакет украшала печать Великого Комтура, мрачная чёрная печать с символом Wehmgeriht и даже Большая Орденская Печать. Доннерветтер и Махагала! Сознание собственной важности вознесло орденюнкера до занебесных чертогов Всеотца, но случайно промелькнувшая мысль о том, что с ним сделают, случись что с пакетом, мигом вернула его на землю. Конрад положил пакет в ременную сумку - тик в тик влезло - и тщательно застегнул.

А ведь сегодня он встретится с фра Арнольдом. С Дитрихом из "Возвращения", с Арминием из "Тевтобургского леса", с Ванниусом из "Короля Ванниуса". С человеком, сделавшим для популярности Ордена не меньше, чем любой из Великих Магистров. Все знали фра Арнольда, все и везде.

Во взглядах орденюнкеров на плацу уже не было никакого сочувствия. Неприкрытая ревность и зависть. Кубинец дал Тауберту поручение. Поручение, видимо, за пределами Двора Юнкеров, может быть, за пределами замка. Ерстер-офицер, которого Кубинец оставил за себя, стегнул Конрада раскалённым взглядом, и даже более резким и злым, чем обычно, голосом проорал: