Иж,8 июля 1989г.,пятница,около 12 часов дня.
Заглянув в полуденный час за украшенный чёрным, в чугунных завитушках, штакетником бетонный парапет Дубинского парка, можно было разглядеть внизу, посреди довольно густых кустов, группу поразительно разных людей. Одетый в тщательно выглаженный костюм - тройку, с манишкой и золоченой булавкой на галстуке, в блистающих штиблетах директор парка, господин Солонецкий нервно ломал длинные бледные пальцы, теребил рыжеватые усы и бородку, и каждые пять минут то промокал лоб платком, то безо всякой нужды проводил гребнем по и без того безукоризненной прическе. Человек в форме казачьего подхорунжего, с ижским охотничьим карабином в руке, с красным, обветренным лицом, шершавым даже на взгляд, соломенными волосами, подбородком, похожим на носок казачьего сапога, кривил узкие губы в странной косой улыбке и бросал по сторонам воинственные взоры шалых голубых глаз. В стороне переминался с ноги на ногу щуплый смуглый человек, одежда которого столь же ясно обличала в своём обладателе дворника, как лицо - араба. Он то и дело вытягивал шею и таращил оливковидные, с синеватыми белками глаза на четвёртого. Это была самая странная личность в кампании. Если одежда трёх остальных была вполне последовательна и уместна, то костюм четвёртого был не однообразнее весенней ярмарки. Ношеные брюки цвета хаки были втиснуты в высокие казачьи сапоги. Выше простиралась льняная рубаха, вышитая свастиками и безрукавка из волчьей шкуры мехом наружу. С шеи на грудь, вместо креста, свисала медная свастика. Торс уникума крест-накрест перечёркивали ремни небольших кожаных сумок. Любопытно было так же и лицо незнакомца. Скуластое, с чуть раскосыми скифскими глазами, обрамлённое короткой чёрной бородкой, оно, однако, обладало странным свойством. А именно - в толстых роговых очках этот некто походил на интеллектуала, но, сняв оные, моментально преображался в ушлого уличного молодца с Татарбазара. Последнее впечатление усиливалось тем, что волосы на голове его были острижены под нуль.
- Ну что ж, Илья Андрианович? - жалобно воззвал к нему директор.
Изучавший на корточках с помощью лупы траву Илья Андрианович встал, отряхнул колени и досадливо ответил.
- Что ж ... ничего. Трава только мятая, а более - ни шерстинки, ни ... Ничего. - и, наклонившись к тут же подавшемуся навстречу Солонецкому, продолжил вполголоса, - А этот ваш, как бишь, Ибрагим, - он не наврал? Не верю я этим ... шемитам.
