Напоминание о дамских посиделках приводило его в уныние. Вообще-то, сеньор де Суэро мало кому доверял, разве что самому себе, да Марианне.
А из чужих людей в число доверенных лиц входил Диего Кортес, управляющий делами имения.
Он происходил из довольно знатного рода, но поскольку дон Диего являлся, последним сыном в семье, то не мог рассчитывать на то, что унаследует землю или состояние. Ему в жизни всего приходилось добиваться самому, и делал он это очень искусно. Его преданность хозяину не знала границ, он готов был отдать жизнь за своего сеньора или членов его семьи. В нём сочеталась ужасная жестокость и в то же время сентиментальность. Воспитанный на романах середины века с одной стороны, на реалиях и жестоких отношениях между людьми конца века с другой, сеньор Кортес как бы разделился на двух разных людей. Одним он был для крестьян и арендаторов, другим являлся в дом сеньора де Суэро.
Он мог за неуплаченный вовремя долг сжечь дом должника, уничтожить его посевы, и в то же время мог часами играть с хозяйским котёнком. Оба истинных обличия управляющего имением одновременно не являлись никому. Он предпочитал разбираться во всех проблемах хозяйства подальше от дворца сеньора. Своей жестокости он всегда находил оправдания в том, что крестьяне и арендаторы всегда ленивы, скупы и не умеют работать. А раз так, значит, их надо заставлять это делать силой.
Его усердие, в общем-то, вознаграждалось. Никто не смел, задерживать положенную плату, никто не смел, дерзить сеньору. В имении все уже свыклись с тем, что жаловаться дону Родриго на управляющего — безумие. Тот мог на словах посочувствовать, но наказывать дона Диего за своеволие и за самосуд не решался. Он боялся изменить раз и навсегда заведённый порядок вещей, прекрасно понимая, что всяческие новшества обычно ведут к разрушению существующего благосостояния, пусть хрупкого, но всё-таки реального.
Лишь однажды Марианна спросила отца о том, как идут дела на его новых землях, доставшихся роду де Суэро в наследство.
В тот день сеньор де Суэро как раз вернулся из Санта-Риберры. Дон Родриго выглядел взволнованным, но больше всего Марианну удивило то, что отец, хоть и был, выпивши, хмель его не брал.
— Что-нибудь случилось? Как тебя встретили крестьяне?
Дон Родриго молча заскрежетал зубами, вытащил из кармана сюртука револьвер и перезарядил барабан. Пустые гильзы остались лежать на столе в гостиной.
Марианна присела и стала катать блестящий медный цилиндрик гильзы по блестящей поверхности стола.
