— Да, их здесь много, — вздохнул Хуан Гонсало, занося и опуская кирку, — хорошо ещё, дождь прошёл, иначе земля стала бы твёрдой, как скала.
Наконец камней набралось с десяток. Юноша стал стаскивать их в одну кучу, чтобы потом, пригнав волов, вытащить их все сразу.
— Да, нелёгкая у меня работа, — вздыхал Хуан Гонсало, выворачивая один камень за другим.
Солнце поднялось уже довольно высоко, а результаты казались несоизмеримыми с усилиями. Среди поросшего жёлтой травой участка желтел небольшой квадрат шагов двадцать на двадцать, на котором громоздились четыре высоких кучи камней.
— Эдак мне не хватит всей жизни, — пробормотал парень, вновь занося кирку для удара.
На этот раз он промахнулся. Железо звякнуло о камень, и удар больно отдался в руки.
— Нужно передохнуть…
Положив кирку на землю, Хуан Гонсало присел на камень. Он прикинул на глаз расстояние до конца участка и присвистнул.
«За сегодня я выберу ещё максимум два таких куска, значит… — он задумался, — мне работать здесь ещё месяца два, а затем ещё предстоит вывезти камни, вспахать, и вот тогда… — парень зажмурился, — тогда вновь начнут возникать из-под земли камни. Сколько их мы уже выбрали на старых полях! А они поднимаются и поднимаются, словно растут из глубины земли. А тут стоит только копнуть поглубже — и их наберётся целая пропасть. Нет, нельзя рассиживаться», — и парень вновь взялся за кирку.
Но теперь он работал уже без прежнего рвения. Каждый извлечённый на дневной свет камень приносил всё меньше радости. Руки, избитые в кровь, гудели от напряжения, ноги подгибались, пот застилал глаза.
— Нет, я всё же одержу над тобой победу, — шептал юноша, выворачивая очередной камень. — К, чему тебе, земля, лежать пустой, без толку, когда я могу посеять на тебе пшеницу и собрать хороший урожай?! Это будет моё поле и может быть, пройдёт время, я построю здесь, у подножия холма, свой собственный дом. Ведь не жить же мне всё время со старшими братьями! Конечно, земля будет у нас общей, но это поле станет моим.
Солнце миновало зенит, и только тогда Хуан Гонсало, выпрямил спину. Он обернулся, чтобы полюбоваться на плоды своих усилий — чёрная взрыхленная земля и кучи белых камней.
— Это всё выглядит… — ужаснулся юноша, — как кладбище. Надгробия и чёрная земля…
Он опёрся на кирку и вытер рукавом вспотевший лоб.
«Наверное, отец и братья тоже вышли в поле и недоумевают, куда это я подевался. А может, они ещё спят…»
— Хотя нет, — улыбнулся юноша, — отец не даст моим братьям долго разлеживаться в постели. Ведь нужно работать, иначе не выжить.
