Пир о чём-то призадумался, отстал от меня и будто разумом переместился, правда всего на несколько секунд. После чего мотнул головой, с чистым взглядом, как бы отмахнувшись от мысли и неопределенно улыбнувшись. Чем заинтересовал меня.
— Чё залип? — полюбопытствовал я.
— Да хрен его знает, Арчи, — выждав короткую паузу и внося некую нотку драматизма, он продолжил с лёгкой растерянностью: — В последнее время часто запариваюсь, и не о чём-то конкретном, а о целой базе тревог. И архив в свою очередь постоянно пополняется новыми или вытекающими одна из другой проблемами.
Я улыбнулся, анализируя сказанное Димой. По интонации голоса и самому стилю высказанных слов одно стало понятно сразу: тревоги действительно оказались глубокими или залежавшимися. Хорошо зная Еврея, а точнее, его тонкую, эмоциональную натуру, я воспринял жалобу со стандартной холодно-рациональной позиции. Спустя пару минут поспешил успокоить, не отдавая отчёта всей серьёзности случая, посчитав, что это перманентный и малозначимый загон, которым, откровенно признаться, подвергался мой друг часто.
— Во ты задвинул, Димон, так и не знаю, что сразу сказать. Не совсем понял, у тебя подобие депрессии? Или хочешь, но никак не можешь понять, чего?
Не стану утверждать, что всегда смотрел на все возникающие ситуации и проблемные моменты с хладнокровием, но, по крайней мере, очень старался так делать, да и вроде бы неплохо получалось, особенно, если касалось других. Человек я очень спокойный, и вывести меня из себя практически невозможно. До моих эмоций могла достучаться разве что девушка в скандале, но у особей женского пола на то есть природный талант, пред ними устоять очень сложно. В ссорах просто немного повышал голос, но не позволял происходящему перерасти в пустые крики, до последнего продолжая излагать аргументы и рассуждения. В крайнем же случае старался просто отойти или абстрагироваться на время, пока успокаивался.
Пожалуй, стоит немного изложить о себе, ибо дотянул, остался последним в пятерки: Я беспечен и не способен назвать многие из своих личных качеств. Точнее, не так. Замечал их, но конкретно сейчас не вспомню. Выделял их только во время проявлений, на моменте, подлавливая себя на конкретной черте, а после забывая. Теперь не могу сгруппировать все, по желанию создать список.
Сам из себя человек я крайне тяжелый, неподъемный во всех пониманиях этого слова, конкретнее, как физически, так и духовно, но главное, всегда находился в мире с собой. Мне для этого, не пришлось, что-либо забыть, чистить совесть или делиться с кем-то переживаниями. Мирские заботы меня совсем не тревожили, так же как мораль или закон, хотя к первому относился на порядок серьёзнее, чем ко второму. Просто совесть моя избирательна и хорошо знает наши с ней общие потребности. И что бы там в кодексах не написали, властям никогда мне не доказать, что заниматься селекцией — это плохо, а травить свой народ за проценты палёной водкой и сигаретами можно, ведь это разрешено законом.
