Они общались исключительно по деловым вопросам, поэтому я не была знакома лично с Арчибольдом. Мать Эдриана не смогла вынести отвратительный диктаторский характер супруга и сбежала с уличным художником в Париж. Выбрав оставаться до конца жизни бедной, но счастливой.
Арчибальд плохо воспринял поступок жены, изрядно отыгравшись на и без того горюющем ребенке. Именно поэтому он был против увлечения Эдриана живописью. Поступление в соответствующую школу искусств послужило последним яблоком раздора родственников.
Все факты узнала из интернета, супруг никогда не делился наболевшей проблемой. Либо всегда хотел казаться сильным, либо каждое воспоминание о детстве приносило боль.
— Привет, нам нужно кое-что обсудить, — набрав номер любимого, сказала я.
— Мне некогда слушать твое нытье, — огрызнулся Эдриан, уязвив мою гордость.
Я, на самом деле, постоянно нахожусь в плаксивом состоянии, но это не повод так грубо разговаривать.
— Речь идет о твоем отце, он пригласил нас на ужин.
— Мне все равно на его приглашения, — ответил супруг.
В голове возникла безумная идея помирить отца и сына, чтобы хоть одна рана в сердце Эдриана затянулась.
— До него, наверное, дошли слухи о наших ссорах. Неужели ты хочешь, чтобы он вмешивался и в наш брак? — я расчетливо надавила на нужный клапан. Эдриан тут же поддался, посчитав мои аргументы, действительно, значимыми.
Когда мы подъезжали к особняку Кроуфордов, территория которого растянулась на многие километры, я пожалела о проявленной инициативе. Затянувшееся молчание в машине давало понять: то же самое предстоит и за ужином.
— Раз настояла на встрече, будь добра притворяться, — разрушил тишину Эдриан, когда машина припарковалась возле статуй греческих Богинь.
— Притворяться? — переспросила я, искренне не понимая, о чем говорит супруг.
— Что у нас все хорошо, — пояснил мужчина, вылезая из машины.
Внутренний холод сковал все движения.
Мне понадобилось пару минут, чтобы прийти в себя.
Дверь нам открыл худощавый дворецкий, а по бокам облепили еще пару слуг, помогающие раздеться. Я надела скромное черное платье с открытой спиной. Такой образ показался мне сдержанным и в то же время изысканным.
— Могла надеть что-то другое? Это как для поминок, — недовольно сказал Эдриан, первый раз обратив на меня внимание.
Его фраза вонзилась острием в сердце. Супруг намеренно ранил меня, издеваясь над каждой мелочью. Растерянные чувства помешали произвести первое впечатление на хозяина поместья.
