— Доброй ночи. Силвейра. Я думаю, что мы поняли друг друга.
Диана тоже порадовалась доброй вести, когда Билли сообщил ей об аресте Ээекиела.
— Вот уж не думала, что стервятник способен приносить радость. — сказала она.
— А курица — горе, — прибавил Билли, думая об Элиане, которая в его глазах всегда была глупой мокрой курицей.
— Но все-таки мы вдвоем. Билли! — уверенно проговорила Диана. — И рано или поздно вернем сокровища по назначению.
А Билли в это время думал: Эзекиел, главный исполнитель всех замыслов Силвейры, в больнице и под стражей. Верно, он в плохом состоянии, иначе в больнице его бы держать не стали. Не заслужил. Аманда далеко. Значит, Селене наконец-то ничего не грозит!
И он вздохнул с облегчением.
Чего только не передумал Шику, пока мчался в полицейский участок. Только теперь, когда Эзскиела взяли и вина Кабесона, за которую он поплатился жизнью, стала очевидной, он понял, как реальна была опасность, которой подвергалась Селена. А он-то еще уговаривал ее есть! Ту самую еду, за которой чаще всего ходил Кабесон! А кто знает, какие вообще были планы у преступников? Может, в то время, когда Шику с Азеведу ловили Ээекиела, кто-то проник в тюрьму и…
Шику уже представлял себе Селену, похожую на статую, неподвижно сидящую в углу на своей постели. Так сидела и Сонинья в гостиной Зе Паулу.
Или Селена лежит распростертая на полу, и черной лужи крови, которая натекла из крошечной пулевой ранки, сразу не заметишь…
Глухой стон вырывался у Шику, когда перед ним представали одно за другим ужасные видения.
— Селена! Селена! — звал он все громче и громче, сам не замечая, что произносит вслух имя любимой.
С этим именем на устах он влетел в участок.
— Что случилось. Шику? Ты жив? Ты не ранен? — услышал он в ответ на свой призыв.
Голос Шику был настолько душераздирающий, что Селена, услышав его, всерьез испугалась: что там случилось за стенами тюрьмы? Какую новую и страшную весть принес ей Шику?
Через секунду она была в его объятиях. Он прижимал се к себе, обнимал, целовал, не мог наглядеться.
— Жива! Жива! — повторял он про себя и целовал вновь и вновь.
— Да расскажи, что случилось, — требовала Селена между поцелуями.
А может, и не требовала, а изредка вспоминала, когда выплывала на поверхность из сладостного забытья любви.
Наконец влюбленные утолили свой голод, убедились, что в ближайшее время их никто не разлучит, и, усевшись на краешек кровати, держась за руки, принялись разговаривать.
