Но Лаис не было дела до реальных успехов Ренату. Она не заметила, а вернее, не придала значения тому, как осиротели без отца ее сыновья. Дука перебрался спать в спальню Изабел и Сервулу, без отца он почувствовал себя беззащитным.
Крис, который советовался с отцом по поводу своих взаимоотношений с девочками ощутил одиночество. И все чаще отправлялся на Пиратский пляж, чтобы побыть с отцом и помочь ему. Мало-помалу он стал заправским официантом и барменом и, пока отец давал уроки серфинга, сам обслуживал многочисленных хорошеньких клиенток, которые хотели утолить жажду полезными натуральными напитками.
Мудрая Изабел видела, что ее увлекающаяся дочка зажила теперь новой мечтой и эта мечта ничуть не ближе к реальности, чем предыдущая. Она очень хотела ей помочь, потому что Лаис могла остаться в одиночестве, борясь с теми, кого нужно было просто— напросто любить…
Ей очень хотелось поговорить с дочерью, объяснить ей, что она не права, подтолкнуть ее обратно к Ренату.
— Погоди, — остановил ее Сервулу. — Сейчас Лаис не услышит тебя. Она слишком глубоко пережила свою болезнь и клиническую смерть. Она ощутила, что в один прекрасный день оставит своих детей, и испугалась за них. Ею руководит страх, но она этого не понимает. Дай ей успокоиться, и она тебя услышит. Сейчас мудрее всех поступил Ренату.
Изабел не могла не признать правоты мужа и молчала, наблюдая и не вмешиваясь в деятельность Лаис. Молчать она могла, но не страдать за зятя, внуков и дочь у нее не получалось.
Своими семейными проблемами она поделилась и с Шику, когда он пришел их навестить. Она так привыкла доверять и делиться всем с Сервулу, что свое доверие перенесла и на его сына.
Шику оценил доверие Изабел. Посочувствовал Ренату, но про себя с высокомерием молодости подумал, что уж им-то с Селеной такие проблемы не грозят. Они всегда будут понимать друг друга.
Изабел поняла, что отцу и сыну нужно поговорить наедине, и, сервировав им кофе, оставила их.
Когда Шику заговорил об Эзекиеле, Сервулу сразу нахмурился.
— Я давно отошел от этих дел, сынок, — сказал он. — По молодости я еще кое в чем участвовал, но это было очень давно. Из-за срока давности мне ничего нельзя вменить даже в преступление. Я вовремя понял, что в жизни главное, а что нет. И понял, как видишь, правильно.
Сервулу улыбнулся так по-доброму, что Шику лишний раз за него порадовался: отец заслужил свое счастье. Он очень долго дожидался его.
— Но ты же знаешь Эзекиела, — настаивал Шику. — Подскажи, с какого конца к нему подступиться. От его показаний зависит судьба Селены, а значит, и моя тоже.
