Что было толку хлопать этой белой дверцей? Железная дверь камеры была по-прежнему на запоре и, что самое ужасное, ни от чего не защищала. И зачем было утолять жажду сладенькой дурацкой газировкой, когда жаждал он любви и эта жажда была неутолима?
Билли скрипнул зубами, как скрипел всякий раз, вспоминая ночь, проведенную рядом с Селеной. Она дорого ему досталась, эта ночь! Да, выдержка у него что надо! Но теперь он за нее и расплачивается: раскрутился и никак не может собрать себя в кулак.
Стоило ему вспомнить Селену, как его начинало колотить.
— Золото! Чистое золото! — твердил он, вспоминая разом и золотисто-каштановые волны ее волос и ее саму. Да, она казалась ему отлитой из ослепительно сияющего, жарко горящего металла — до того была цельной, твердой и чистой.
— И кому досталась? Кому? — повторял он злобно и вновь выпивал стакан газировки
Он бы выпил чего-нибудь и покрепче, но знал, что, если сейчас начнет, то не остановится, а ему нужна была трезвая голова. Нет, Билли никак нельзя было упрекнуть в том, что он дает волю своим чувствам, даже сейчас, когда, казалось бы, он дал им полную волю…
В дверь раздался звонок, и Билли открыл почтальону. Едва взглянув на конверт, он уже понял, от кого оно. Прочитал и, скомкав, бросил. Сел. Ярость и растерянность — вот что отражалось у него на лице.
Он еще походил по кухне, и его хождение взад и вперед было похоже на бессильное хождение тигра в клетке, когда мощный и красивый зверь торопливо ходит по замкнутому пространству, бессильно хлеща себя по бокам хвостом.
Походив, он чертыхнулся, поднял скомканное письмо и вышел.
Билли понял: ему нужна помощь, и за помощью он отправился не к кому иному, как к Диане.
Еще минута, и Билли бы ее не застал, она как раз привела себя в порядок и собиралась выйти. Она была так ослепительно хороша, что Билли не мог не сказать ей об этом. Как большинство мужчин он был неравнодушен к красоте.
Диана снисходительно улыбнулась, но комплимент был ей приятен. Однако она видела, что Билли пришел к ней не из-за прилива нежных чувств, а с какими-то неприятностями. Она вопросительно посмотрела на него, и он так же молча протянул ей только что полученное письмо.
Диана читала его. Но вот брови ее недоуменно поднялись, она презрительно усмехнулась.
— Не могу понять, — произнесла она, опустив письмо на колени, — как ты мог полюбить женщину, которая пишет слово «поддержка» с одним «д»?
Письмо было от Элианы, и писала она следующее:
