Том Слэйд поправил ремень безопасности и задумался, насколько важна может быть товарищ Валентина.
Ник в мгновение ока закончил свои приготовления в туалете, снова прикрутил лампу, снял с зеркала куртку Ивана Кокошки и покинул кабину даже быстрее, чем вошел в нее.
Тем временем улыбка товарища Валентины превратилась в озабоченную, и женщина намеренно попятилась к сувенирному киоску, чтобы посмотреть, кто все еще может вылезать из кабины . Она не могла понять, что потеряла Тома менее чем за тридцать секунд, и долго и терпеливо ждала, прежде чем сдаться. А затем, на всякий случай, если он допустил какую-то уловку, она позвонил сотруднику МВД в аэропорту, чтобы узнать, не случилось ли что-нибудь ненормальное в туалете.
Ей нравился Том Слейд. Она любила ее от начала до конца, и она наслаждалась его дружеским поцелуем. Он могла понять его внезапный бросок в туалет, хотя это было немного странно; и он мог видеть, что место было занято. Ни одно из этих обстоятельств никоим образом не обеспокоило бы ее, тем более что Том, который так ласково попрощался с ней, был почти в точности тем Томом, которого она знала и любила, если бы в форте не произошло чего-то неопределенно другого. . Возможно, так он держал ее за руку или за ее руку; или, может быть, это было что-то в тканях ее кожи. Она не совсем понимала, что это было. Но что-то определенно было.
Она была очень проницательной женщиной, товарищ Сичикова.
И поэтому он был первым помощником комиссара Информационной службы России, вторым после комиссара Дмитрия Борисовича Смирнова.
Она была настолько проницательной, что, ожидая новостей от сотрудника МВД в аэропорту, она начала возвращаться к своим мыслям, чтобы посмотреть, может ли она вспомнить, кто вошел в уборную, пока она ждала товарища Тома и даже раньше, чем он вошел. он. Это должно было быть безнадежным занятием, но женщину учили смотреть ищущими глазами и записывать впечатления, не зная об этом, до тех пор, пока они не были вызваны явиться.
И все же Том был абсолютно прав. Места в туалете были заняты.
И, возможно, именно волнение прощания сделало крепкое рукопожатие Тома немного другим.
А может и нет.
Час спустя Николас Картер, он же Иван Кокошка, сидел в парке «Сокольники» на летнем солнце и читал записи Тома Слейда. Многое из того, что Том должен был сообщить ему, соответствовало информации от Хоука, и он знал, не читая ее, что Том изображал из себя Ивана Кокошку, писателя и предполагаемого интеллектуала, в настоящее время проживающего в Москве, делая заметки и проводящего исследования. роман, который почти наверняка никогда не закончится. Иван был студентом из Ленинграда, который говорил по-английски и по-русски и с легкостью писал на обоих языках. В свободное время Иван тусовался с русской «продвинутой» группой, среди которых он встречался с Борисом, Соней, Юрием, Федором, Антоном, Галиной и Игорем ... Но Картеру не о чем беспокоиться. их, потому что они участвовали только в философских и поэтических дискуссиях и никогда в одночасье не вспоминали, что они сказали накануне вечером или где они были, кроме… Сони.
