- Нахер нам такое.
- Ага.
- Может послать сюда самых ленивых? Пусть их проглотят и поимеют – это научит остальных старанию и трудолюбию.
- Тише – я замер, упершись рукой в обледенелую стену и вслушиваясь.
По коридору прокатился дрожащий женский голос – дрожащий из-за проблем со связью, а не из-за эмоций. Это какое-то записанное и воспроизведенное оповещение. Целиком фразу я не понял, но часть слов все же разобрал.
Женский голос оповещал, что затребованные объекты реанимированы и поданы к какому-то там приемному люку.
- Вперед! – бросил я, переходя на лязгающий бег – Все живое – в мясо!
- Есть!
Прыгнув вперед, Каппа рассек сонного белого плукса, а следом отшвырнул вторую тварь ударом ноги. Не успел плукс оправиться от удара о стену, как я пробил ему башку своим лезвием. Вырвавшийся вперед мечник врезался в небольшую стайку охреневших от такой подляны плуксов, что выскочили из левого коридора – мы оказались на развилке. Заметив тревожное мигание справа, я рванул туда, отметив, что иней на полу превратился в слой снега, хранящего на себя отпечатки очень крупных и тяжелых тварей. Ни одного мелкого следа. Либо наст так крепок, что легкие плуксы не оставляют следов, либо мелочь сюда просто не суется. Почему?
Затормозив у широко раскрытых дверей с мигающей над ними желтой лампой, я заглянул внутрь и… охренел.
Большое квадратное помещение с низким потолком. Все из металла. Пяток каталок у стены. Повсюду сугробы снега. В стене напротив входа пяток люков. Три открыты, оттуда прет сплошной пласт льда – будто стена в три глотки изрыгает подкрашенную красным и желтым ледяную блевоту.
Еще два люка тоже открыты, но судя по следам на стене и осколкам льда на краях открывшихся люков, это произошло только что. Из люков выдвинулось два длинных поддона – как раз на такой высоте, чтобы подвести под них каталку. На каждом поддоне по обнаженному телу. Один вроде бы мужик – я вижу его пятки и с огромным трудом разглядел крохотный подмерзший стручок – спасибо оптике. Вторая – точно женщина. На пах и глядеть не пришлось – сиськи гордо смотрят в потолок.
Перед каждым поддоном по здоровенному белому плуксу. Левая тварь приподнялась, застыла напротив мужика, замерла и… разочаровано опустилась, аж поникла. Вторая же тварь, та что справа, приподнявшись, оценила «свой» поддон и… послышался хруст расходящихся кожных покровов, во все стороны полетела чешуя – тварь готовилась проглотить сисястый подарок. Первая же тварь, переварив разочарование, резким ударом передней лапы пробила дыру в бедре резко очнувшегося и заоравшего мужика, бесцеремонно стащила ужин с поддона, а вторым ударом пробила ему живот и тут же упала сверху. Ужин подан.
